Железный поход. Том четвёртый. Волчье эхо. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

ковчеге, так стоит ли его раскачивать прежде времени? Кто знает, быть может, графу и впрямь улыбнется удача. Согласитесь, mon cher, абсурдность никогда не мешала политикам, медные трубы − победителям. Иначе зачем мы все притащились из Петербурга в эту отчаянную… забытую Богом дыру? Позвольте напомнить, ваша светлость…

      − Сделайте одолжение. − Князь Гагарин театрально приподнял бровь.

      − Давно не тайна, что власть − это не кормушка, а ловушка для тараканов и блох. Ежели ты не дружишь с Престолом… тебя съедят нынче же… ежели напротив, то потом, когда придет новый самодержец. Вот граф и старается удержаться в седле… ведь падая, можно сломать шею. Впрочем, лично меня более волнует, сколько в поход взято шампанского, грильяжу и французского коньяку. Война войной, но сначала пирушка!

      …А рядом, оперевшись на луку венгерского седла, другой уланский генерал усмехался в рыжий карниз усов и, похлопывая кавалерийской крагой себя по колену, кивал головой сыну фельдмаршала Паскевича, на золотых эполетах которого гордо поблескивал флигель-адъютантский вензель.

      − Н-да, не спасает Всевышний Россию от подвигов. Но что прикажете делать? Посеешь привычку − пожнешь характер. Посеешь характер − пожнешь судьбу. Не этим ли принципом живет Россия со времен Великого Петра? Однако что-то подсказывает мне, князь, что от всей этой даргинской затеи смердит…

      − Вы можете предложить нам ложе из роз, генерал, шипы которых подрежет jardinier?35 − ернически поглядывая то на уланского генерала, то на молодого графа Строганова, принимавшего участие в беседе, усмехнулся Паскевич. − Интересно, как далеко заведет вас, генерал, ваша критика?

      − Не знаю насчет себя, Федор Иванович… Но касательно нашего патрона…36 «Гулять так гулять…» − сказал как-то Моисей и завел свой народ в пустыню на сорок лет. Так и наш Воронцов… Видите, господа, те гребни? − Генерал указал стеком на заснеженное громадье уходящих за горизонт гор. − На Востоке говорят: «Не связывайся с теми, кому нечего терять… Поединок будет неравным».

      − Вы действительно полагаете, генерал, что нас ожидает фиаско37 − Красивый своей молодостью, элегантный граф Строганов, затянутый в белоснежный с золотом кавалергардский мундир, недоверчиво посмотрел на рыжеусого коренастого улана.

      − Вас, граф, как и меня, как князя Паскевича, как любого из нас, могут убить, − просто и пугающе легко прозвучал ответ. − Что, голос истины противен слуху? Вы, похоже, фраппированы? Вы разве не задумывались о сем, господа? Напрасно. Нас там не встретит рай.

      − Полноте, Дмитрий Сергеевич. Еще не прозвучало ни единого выстрела с противной стороны, а уж на ваше лицо упала тень мрачного будущего.

      − Право, зачем эти этюды в багровых тонах? − скептически заметил Паскевич. − Нам не нравится ваш вид мученика. Посмотрите, какая с нами мундирная силища! Шамиль испарится при виде ее, как бес перед заутреней. Кем вы пугаете нас, генерал? Теми, кого мы считаем двоюродными братьями дьявола и обезьяны? У которых мозг − горошина?

      −

35

Садовник (фр.).

36

У древних римлян – патриций-покровитель вольноотпущенников и плебеев; защитник на суде; вообще – покровитель, защитник (лат.).

37

Неудача, провал (итал.).