Сборник рассказов для людей, читающих по-русски. Екатерина Рафалюк-Бузовская

меня в этой центрифуге крутить, открыл люк, а там темень. И понятное дело, забыл сразу все напрочь. Блин, да как нога-то ноет… И сразу тело и мозг вспомнили, как по ночам разбой-грабеж-нападение устраивали с Лесничим. Пошел себе по адресу, что Валик дал, перелез через забор, потом по тропинке, к дому, потом стал искать, где потайной ход в окне, ну а дальше ты все знаешь… Ногой в капкан, упал, выскочило ваших человек писят. Повалили, повязали, скрутили, сюда бросили. И что дальше-то? Расскажи, чо будет? Как у вас в конце XXI века правосудие работает? Что? Как каннибализм? Чтоооо? Отрубят и сварят? Да ты гонишь. Я не верю. Вы ж люди, людочки, родненькие, вы же наши, русские, куда ты? ты что? не подходи! да что же это делается, помогите, ой не зря, не зря говорил мне Лесничий: после захода солнца будь нас…

      Стихотворение по картинке

      – Ой, смотри, Наташка, кит!

      – Ты чего, совсем упит?

      Говорила ж – хватит жрать

      Водку, ети ее мать!

      Всю неделю ты в дрова.

      От приехал на юга!

      – Да китяра эт, смотри!

      Вон, махает из воды!

      – Чем махает-то, рукой?

      Ты совсем уже бухой?

      – Извините, я дельфин.

      Кит сюда бы не доплыл.

      Если я пойду на север,

      Попаду в отель «Тагил»?

      – Вить, давай-ка, дорогой,

      Потихонечку домой.

      Завтра, Витя, при +40

      Мы из дома ни ногой.

      Опоздание на поезд

      Адольф Палыч, запыхавшись, вбежал в переднюю, по пути сбрасывая с себя котелок и швыряя в угол тросточку:

      – Китти, душа моя! Одеваться! Поезд через два часа! Митенька и Сонечка уже вернулись из гимназии?

      Катерина Анемподистовна вышла ему навстречу и всплеснула руками:

      – Ах, Додька, ну какой же ты невозможный! Ну как всегда! Ты не мог раньше приехать или прислать курьера?

      – Китти, милая, да вот только полчаса как Маресьев телеграфировал из Петербурга о том, что они готовы нас встретить и оговорить условия сделки. Надо спешить, ты же знаешь, как она для нас важна.

      – Да как же я теперь успею! Дуня, Дуня! Ну куда же она запропастилась, чертовка, как всегда! Дуня! Где саквояж? Мои платья, перчатки, живо!

      Катерина Анемподистовна заметалась по комнатам в сборах. То здесь, то там то и дело раздавались ее указания и причитания. Послали за детьми. Когда они явились, им было велено срочно бросать все забавы и собираться в Петербург.

      – Маменька, ну как же так! А как же салки? Мы с Ванькой только начали!

      – Сколько раз вам было говорено – не водиться с крепостными! Фи, дети! Ну вы же аристократы, дворяне, что о вас подумают люди из нашего круга, а какая молва пойдет о нашем семействе! Впрочем, сейчас не до разговоров! Мы опаздываем!

      И Катерина Анемподистовна снова заметалась, в то время как Адольф Палыч не спеша выкурил трубку и телеграфировал в Петербург своему старинному однокашнику Маресьеву о том, что они