.

разговоров о чести… – просверкала глазами Васка в ответ на дикий взгляд. – Однако ты всё-таки бросаешься с кинжалами со спины. Ты настоящая пережившая, Иэра – как и я. За позолотой дерьма не скроешь.

      А в васкиной памяти мелькали непрошеные картины Родиана: серой, вечно затенённой страны, в народе именуемой Нижним миром. Мира камней, крови и редкого света. Воздух там вечно пах известью. Зараза, пропитавшая всё васкино детство. Только она предпочла что-то сделать с собой, чтобы вырваться. Сколько сил было приложено, чтобы добраться до золотого Инориума, а потом и неринской травы. И Васка не стремилась приносить себя в жертву ради тех, кто только жаловался и стенал.

      – Мара Васка! Мара Иэра, – не вытерпел наставник. – Так не подобает вести себя экзорцистам, даже в первый день!

      Иэра остановила руку, уже тянущуюся к рукояти кинжала.

      «Конечно, – хмыкнула Васка. – Послушна даже сейчас.»

      Она пренебрежительно подняла руки и сделала шаг назад – смотрите, мол, я себя контролирую. Иэра сделала примерно то же. Однако зрительный контакт они разорвали в самый последний момент перед тем, как разойтись в стороны. И Васка ещё долго не могла забыть этот сильный взгляд пылких, преданных делу глаз. Как, надеялась она, остро должны были ответить на такой взгляд её собственные, полные ледяного презрения.

      Зейкаритон, ночь месяца Жатвы, 10—11

      – Фло, берегись! Опять не получилось…

      Флорентина кинулась в сторону, уворачиваясь от града камней. Мелкие тёмные духи, вереща, наполняли пещеру. Кандидо проверял запасы зейкаритоновой взрывчатки. Слишком мало.

      Раз за разом, каждый день, близнецы приходили в пещеры. Они истребляли негативных духов десятками, сотнями, чтобы нарушить равновесие. Иногда получалось, а иногда – как сегодня.

      – Их снова много, – грустно сказала Флорентина. Брат вздохнул, теребя короткие взъерошенные завитки светлых волос.

      – Завтра снова попробуем.

      Фло кивнула.

      Положительные духи тихо шелестели по краям каменной залы, жуя песок и источая голубое сияние. Негативные порыкивали, гуляя между колонн, царапали стены и иногда кусали положительных. Они светились красным. И были ещё другие, странные, их цвет менялся от грязно-жёлтого до ослепительно белого. Они делали, что хотели. Флорентина не знала, как их назвать.

      Ещё древние говорили, что всё в мире должно быть сбалансировано. Если светлые духи вылезают из-под земли и наводняют пещеры, то и тёмные обязательно появляются. Если наверху, в Нерине, золотые листья и серебряные ручьи, то в Сахасале нет воды и один песок с гигантскими ящерицами. А здесь, в Родиане – шов на тонком Куполе, и множество монстров. И будет ещё больше, если в Инориуме не успеют придумать решение до того, как Купол истончится полностью. И хотя Небесная Столица существует ради этой цели, что-то подсказывало Флорентине, что в день прорыва жители Нижнего мира останутся наедине