Житие Блаженного Бориса. Вячеслав Морочко

у входного полога. Кроме него в палатке особиста были: складной стол и четыре складных стульчика, на одном из которых уже сидел Переверзнев.

      – И так, Паланов, Борис, кажется?

      «Так точно – Борис Трофимович!» – с готовностью подтвердил я, не понимая, чего от меня хотят.

      – Сам все расскажешь, или…?

      – Или что?

      – Или будем говорить мы?

      «А ты садись, садись, Борис Трофимович!» – зловеще добавил «старшина-телопроизводитель», как его иногда называли в училище.

      Я присел на стул, стоявший с другой стороны стола, и огляделся. В палатке горел мигающий свет от тарахтевшего где-то неподалеку движка.

      За брезентом были слышны чьи-то шаги: кто-то бродил вокруг палатки, как пасущаяся кобылка. «Харитон, он мне надоел». – сказал майор.

      – Что ему надо?

      – Кинь ему это! Пусть идет спать.

      Особист передал помощнику несколько купюр и старшина вышел. Снаружи донеслись голоса:

      Эй ты, Иуда, чего здесь шляешься? Тебе сказано: «Иди спать»!

      – Вы не имеете права со мной так разговаривать! Я вам не еврей-предатель! Я выполняю государственный долг! Деньги принесли?

      – Ах ты, гаденыш! Я тебе сейчас такие деньги устрою!

      – А еще хочу послушать, как Паланов петь будет.

      – Сейчас ты сам у меня запоешь, Иуда Курин!

      – Скоро из города вам много певцов привезут.

      – Все-то ты знаешь! А ну, брысь отсюда!

      Послышался вскрик, а потом быстрые удалявшиеся шаги.

      «Сначала объясните, в чем дело», – дружелюбно предложил я, когда старшина вернулся.

      «Это мы будем решать, что – сначала, а что – потом», – разъяснил Харитон.

      – Разве я против?

      – Именно ты и против!

      Он все время орал: «Гляди мне в глаза»!

      – Зачем!?

      – Молчать! Гляди мне в глаза!

      – Но это опасно!

      – Молчать!

      – Я говорю, это опасно! Когда хищнику смотрят в глаза, он может взбеситься.

      – Это кто тут – хищник?!

      – Кому надо, чтобы смотрели в глаза.

      – Молчать!

      – Ну что вы, все молчать, да молчать! У меня что? Никакого права голоса?

      – Сейчас вы похожи на гопников, которым надо отметелить слабого, но требуется повод: просто так – рука не поднимается.