Анизотропное шоссе. Михаил Савеличев

из которого сюда попал? Сесть на машину и выехать на анизотропное шоссе…

      – Анизотропное шоссе? – Кондратий удивленно посмотрел на меня.

      – Ну, я его так назвал. Шоссе из двадцать первого века в век двадцатый, в шестидесятые годы…

      Кондратий загасил окурок в пепельнице.

      – Предлагаю позавтракать, там и решим как вам быть.

      – Со мною быть?

      – Нет, Дима, именно вам.

      На завтрак давали пюре, сосиски и кефир. Пюре и сосиски украшала горстка зеленого горошка. Кофе отсутствовало, но чай имелся – его каждый наливал себе сам из огромного самовара и пузатого заварочного чайника. В кефир зачем-то насыпали ложку сахарного песка. Я отставил граненый стакан, подцепил алюминиевой вилкой горошек.

      – Вы почему кефир не кушаете? – заботливо поинтересовался Хват. – Не любите?

      – Сахар не потребляю. Здоровье берегу.

      – Уютно здесь, – сказал Кондратий. Ел он быстро. – Но далеко не всем понравится. Человек – существо малоудовлетворительное, не находите?

      Я пожал плечами.

      – Вот, например, вы, – он показал на меня вилкой.

      – Что – я?

      – Вас ни в коем случае нельзя признать несчастным. У вас имеется все, что нужно для долгой и счастливой жизни. Хорошая работа. Хороший заработок. Хорошая подруга.

      – Вам и про это известно? – саркастически спросил я. Аппетит исчез. Сосиска неприятно напоминала отрезанный и отваренный палец.

      – Долг службы. Мы обязаны иметь справку по всем, кому удается пересечь границу опричи.

      Снова это непонятное словечко. Но прежде чем я успел переспросить, Кондратий продолжил:

      – Вот представьте, Дима, гипотетическую ситуацию. Вам предоставлена возможность осчастливить всё человечество. Заметьте, не отдельных его представителей, а всех, всех до единого.

      – Счастья для всех даром и чтобы никто не ушел обиженным?

      – Вот-вот. Как бы вы устроили жизнь на Земле?

      – Ну, это просто… что бы всё у всех было в достатке. Еда, жилье, одежда…

      – Вы уверены, что счастье человеческое именно в этом? – усмехнулся Кондратий. – Тогда почему вас занесло на анизотропное шоссе, и вы чуть не уехали в тайгу, где ни еды, ни жилья, ни одежды в достатке нет?

      – Не хлебом единым жив человек. Кроме материального нужно и духовное.

      – Тогда возвращаюсь к нашей гипотетической ситуации – что бы вы дали людям, чтобы они были счастливы?

      – Возможность полностью реализовать себя.

      – Одни реализуют себя в живописи, другие – на войне, – сказал Кондратий. – В вашем мире предусмотрены художественные училища и ведение боевых действий?

      – Война – это зло, – сказал я. – В моём мире её не будет. Я сугубо мирный человек.

      Хват покачал головой, подобрал остатки зеленого горошка, ловко забросил их в рот.

      – Значит, счастья для всех даром, увы, не получится.

      – Значит, не получится, – в тон Кондратию ответил я. – Если только…

      Хват странно смотрел на