Агробление по-олбански. Ильдар Абузяров

меня по шее. Этот парень, зашедший в комнату с расставленными фигурами на доске, теперь был осенен светом.

      Все переменилось. Пусть.

      Через десять минут мы уже играли.

      – Нет ничего лучше, чем смотреть на двух мужчин, играющих в шахматы, это так эротично. – Моя бывшая жена, улыбаясь, грызла «съеденному» коню уши. А потом еще и нюхала.

      – За кого болеешь? – спросил я.

      – За Эрика.

      Теперь она его любовница и живет с ним.

      – Хорошо играешь, – сказал я. К двадцатому ходу мое положение было катастрофическим.

      – У меня… я кандидат в мастера спорта.

      – Да, а что у тебя еще есть?.. Ну, скажи, что у тебя член, как у коня уши!

      – А еще Эрик талантливый программист, ему даже грант выделили и в Штаты приглашают, – хвасталась моя бывшая жена. – Большие деньги предлагают плюс бесплатное обучение.

      – И что, собираешься уехать?

      – Да, собираюсь. Может, сдашься?

      – Русские не сдаются.

      – А я его не отпущу, – сказала жена, – или пусть меня с собой берет.

      – Ты, наверное, в какой-нибудь элитной школе учился.

      – Нет, в обычной двадцать шестой.

      – Странно, и я в двадцать шестой. Давай, как однокашники, сыграем еще одну.

      – Неинтересно. Хотя давай сыграем. Попытаюсь обставить тебя за двадцать пять ходов.

      – У тебя не получится.

      – Должно получиться.

      Очень хотелось победить. Напрягался из последних сил. Не получилось.

Листы из тетради

      Девочка в белом платье в лучах солнца сидит на подоконнике. К ней подходит юноша и стаскивает с нее трусы. Она сопротивляется, машет ногами, кричит: «Не надо!»

      Совсем юный гимнаст с тонкими чертами лица и приглаженными русыми волосами подходит к своей возлюбленной, что танцует на гамаке, и спрашивает:

      – Это правда, что ты встречалась с Эриком?

      – Какой ужас! Нет. Кто мог сказать тебе такое?

      – Свет.

      – Свет? Непонятно.

      – Неважно, он мне это сказал, но я не то чтобы поверил, это как бы аллегория, шутка, такое представляется лишь в бликах света.

      – А зачем ты начал говорить, зачем спросил?

      – Это сильнее меня. Посмотри: в зале полумрак, искусственное освещение сквозь сети на потолке, кольца, брусья, пар из душевой, лоснятся тела спортсменов – и ты там, наверху, выше всех.

      – Он только снял с меня трусы… Но я не хотела, я сопротивлялась… пока могла…

      – Значит, это правда? Свет – это правда. Свет не ошибается. Ты брала в рот или нет? Ответь, понимаешь, это важно. Сейчас это самое важное, что ты можешь для меня сделать.

      – Нет, что ты, нет, конечно, как я могла? Ты мне не веришь? Я ведь люблю тебя. Мы всегда будем вместе.

      С тех пор они вместе – неразлучно. Но частенько за его спиной она встречается с Эриком и уже берет у него в рот.

      Не знаю, что на меня нашло играть восемь часов подряд. Подскочила температура, разболелся зуб. Но думал о Петре. О том, как он сейчас в Албании борется с бурей. Плывет на маленьком, словно шахматная доска, плоту, черные и