Жизнь вместо жизни. Семён Штейнберг

ошибку – лучше сейчас её исправить, чем потом – никогда.

      – Почему выбрал авиатехническое, а не другое, например, танковое или ракетное?

      – Встретил очень хорошего человека, бывшего авиационного инженера.

      – Почему бывшего? Кто такой?

      – Попал под сокращение в 59 году, капитан Шантуров.

      – Владимир Георгиевич? – теперь я вспомнил имя и отчество своего старого наставника.

      – Да. Вы знаете его?

      – Знал, служили вместе – я молодым техником, – он уже был старшим техником эскадрильи. Где и как ты с ним встретился?

      Я рассказал, как познакомился с ним, как он хотел, чтобы я пошёл учиться в авиатехническое училище и, как обижался на меня, когда не послушал его совета.

      – Где он сейчас, не знаешь? – Нет, не знаю. Знаю, что в 1964 году, после отставки Хрущёва, вернулся в армию, а куда – неизвестно. Он говорил тогда, что едет в Москву, в распоряжение управления кадров главного штаба ВВС.

      – Да, мир тесен, – не знаешь, кого и как потеряешь, и кого и где встретишь. Ладно, ты в караулы ходил? – Нет, роту связи в караул не привлекают. В оцеплении по периметру и дневальным в автопарке – приходилось. Дежурным и дневальным в роте – неоднократно. – Дежурным я тебя видел – службу знаешь. Правильно сделал, что всё взял на себя и суворовца подключил. Надо было меня разбудить. Я потом сержанту шею намылил – хорошо, что до генерала не дошло – досталось бы нам обоим на орехи. Всё. Иди. Скажешь майору Васильеву, что Уставы ты сдал. Надеюсь, кто такой часовой – знаешь? – Часовой – это «труп», завёрнутый в тулуп, выставленный на мороз и повёрнутый в ту сторону, откуда должна прийти смена.

      – Вот именно.

      – Когда прибыть для сдачи строевой подготовки?

      – Приёмам с оружием тренироваться надо?

      – Нет, товарищ майор, не надо – этим у нас владеет весь личный состав, до последнего писаря.

      – Договаривайся с Лукиным, я ему скажу.

      Утром следующего дня, придя в тир, обнаружил, что меня уже ждёт мичман Журавлёв, несмотря на то, что явился я раньше назначенного времени. Мишени уже были развешены – ждали майора. Вместо него пришёл незнакомый мне капитан, – начальник тира доложил о готовности к стрельбам.

      – Майора Васильева не будет – начинайте без него. Подпишешь его мишени. Принесёшь их мне… Давай я сам попробую, – капитан вытащил свой «ПМ». Практически, не целясь, очередью, как из автомата, капитан разрядил свой пистолет… Семь отверстий и одно в середине между ними, расположились строго в центре мишени.

      – Восемьдесят. – произнёс капитан, даже не взглянув на принесённую старшиной мишень. – Сможешь так? – капитан вставил новую обойму, протягивая мне оружие. Бывший мой командир взвода, лейтенант Громов, виртуозно владел оружием, но такого я не видел. Если мне не изменяет память, он выбивал семьдесят восемь очков из восьмидесяти.

      Спортивный азарт напрочь выбил из меня все волнения и страхи. Естественно, стрелял одиночными и шестьдесят очков я настрелял.

      – Всё. Больше не надо. Зачтено, оценка