Магия без правил. Кирилл Кащеев

тебе до скончания лет не женится. Как тогда пани экономка ни виляй, а придется ей тебя за моего сынка сговаривать.

      Татьяна поглядела на пана недоуменно. Уж не лишился ли он рассудка? Предлагает ей себя по гроб жизни опозорить, чтоб из всех возможных женихов получить худшего? Она огляделась по сторонам – нет ли кого из дворни, чтоб защитил ее от сих безумцев. Однако никого не было, окромя незнакомого цыганенка, что шел по парковой аллее, ведя в поводу громадного вороного жеребца с белым пятном на лбу. Цыганенок глядел на них с любопытством, но помощи от него ждать не приходилось – кочевое племя в чужие дела не мешается.

      – Ты не думай, мы не потому, что у нас денег нет, деньги-то нашлись бы, да только зачем лишнее тратить? – торопливо сообщил пан Владзимеж. – Тебе и самой не резон, чтоб муж будущий столько золота, почитай, на глупости выкинул. А из сэкономленного мы тебе потом колечко купим. Хочешь колечко-то? Матушки твоей шкатулку с драгоценностями пани экономка небось давно уж к рукам прибрала?

      – Мне от вас ничего не надобно, – твердым голосом сказала Татьяна. – Извольте убраться прочь и больше не появляться в моем доме! Я с вами никуда не поеду!

      – Да кто ж тебя спросит-то? – словно бы с сожалением вздохнул пан Владзимеж, нагнулся, подхватил Татьяну под коленки и, будто мешок, перекинув через плечо, понес к коляске.

      Графиня отчаянно завизжала. Жесткая, пахнущая салом и дегтем рука с силой зажала ей рот. Татьяна немедленно впилась в эту противную лапищу зубами.

      – Кусается, стервь! – вскрикнул у нее над головой пан Владзимеж. – Она за это поплатится! А ну-ка, Томашек, накинь невесте мешок на голову!

      Татьяна забила ногами, понимая, что, если сейчас ее снесут с крыльца да бросят в коляску, спасения уж не будет. Крепкие руки намертво обхватили, не давая и шевельнуться, ухмыляющийся Томашек распахнул вонючий холщовый мешок…

      Что-то гибкое и стремительное прянуло из темного провала дверей. Перед глазами Татьяны взметнулся вихрь черных волос, она увидела тонкую, до прозрачности белую девичью руку. Изящные хрупкие пальцы сомкнулись на горле Томашека… паныча подняло в воздух и с силой отшвырнуло на дорожку.

      Черноволосая панночка крутанулась, взвихрив полы своей чудно́й, схожей с мешком, рясы. Висящая на плече у пана Владзимежа графиня даже зажмурилась – боже, какое неприличие! Не выпуская Татьяны, пан Владзимеж попятился с крыльца.

      – Прочь, холопка, как смеешь! – гаркнул он, швыряя графиню в коляску. Больно ушибая локти и колени, Татьяна упала на сиденье, а когда выпрямилась, у пана Владзимежа в руках уж было охотничье ружье.

      – Стой на месте, или свинцом начиню! – гаркнул пан и, не дожидаясь выполнения своего приказа, выпалил в лицо черноволосой заряд дроби.

      Запряженная в коляску гнедая пара беспокойно затанцевала.

      Черноволосая легким, нечеловеческим в своей гибкости движением изогнулась назад, будто лук. Заряд дроби пронесся над ней и усвистел в распахнутую