Отбор для тёмного мага. Слава Соло

кисло улыбаюсь я, – и умоляю, давай уже перейдем на «ты».

      – Хорошо, – кивает девушка с мягкой улыбкой, – все-таки ты вызвалась защищать меня, поэтому, думаю, неформальное обращение уместно.

      А, значит, в королевских кругах, чтобы иметь возможность называть друг друга на «ты», обязательно необходимо подставить свою голову под гильотину.

      – Каково это? – внезапно выдает Офелия. – Иметь столько ликов?

      – Прости? – хмурюсь я.

      – Как тебе удается не терять саму себя, постоянно притворяясь кем-то другим?

      А, значит мы открыли хит парад бестактных вопросов.

      Помню, как-то я забрела в одну таверну, обратившись матросом. Ну так вот, там был один изрядно пьяный малый, который осоловело жаловался на то, что у него вечно спрашивают про значение его татуировок. Приглядевшись, я поняла, что его тело практически полностью покрыто символами на чужом языке, и усмехнулась про себя, подумав о том, что он до глубокой ночи может рассказывать не пойми кому, что же именно написано на его теле.

      Тогда я ему искренне посочувствовала, потому что прекрасно поняла. Со мной то же самое. Каждый, кто узнает о моем даре, почему-то норовит спросить «каково мне». Но ведь очевидно же, что как и в случае с татуировками, правду рассказывать никто не горит желанием, да и вопрос, мягко говоря, не отличается уникальностью.

      – Я читаю молитвы на ночь, и вспоминаю лицо Арона, – отчеканиваю я, – это помогает мне вспомнить, кто я такая на самом деле.

      – Прекрасный метод, – Офелия улыбается. Я пытаюсь уловить на её лице признаки неискренности, но нахожу там только благожелательность. Прекрасно, значит у меня просто паранойя. – Наверное это замечательно, – мечтательно продолжает она, – точно знать, что в мире есть человек, с которым связана твоя судьба.

      – Это ничем не отличается от любви. В любой паре возможно такое единение, – пожимаю плечами я.

      Меньше разговоров о своем даре, я люблю только разговоры об Ароне с незнакомыми людьми. Счастье любит тишину, и я не из тех, кто любит трепаться о своих чувствах направо и налево.

      – Но это не так! – никак не угомонится алияда. – Мужчина может разлюбить, изменить, отказаться от тебя, но джин – никогда.

      Все моё нутро противится поддержанию этого разговора.

      – Значит, мне очень повезло, – цежу я сквозь зубы. По ощущениям получается какой-то оскал, а не улыбка.

      Лишь на мгновение маска спадает с лица с принцессы и она смотрит на меня с недоумением. Всего секунда и вот, она снова благожелательно улыбается:

      – Конечно же, Лила! Я молюсь, чтобы ваше воссоединение произошло как можно скорее.

      Мы пристально изучаем друг друга с одинаково фальшивыми улыбками. А я пытаюсь понять, рассказала ли ей Арабелла о настоящей причине того, почему я сопровождаю её на этот отбор.

      Анализирую про себя возможность подставы, но никак не могу понять, чем бы, и зачем бы королевская семья хотела и могла нам навредить. Я не могу найти ни единой причины и потому немного успокаиваюсь.

      Скорее всего,