И шарик вернется…. Мария Метлицкая

синие глаза, темные волосы. Одевалась как картинка – еще бы, работала в ГУМе, завсекцией трикотажа. Все к ней на поклон – мол, помогите, Любовь Васильевна! Мать всегда помогала – и соседям, и друзьям, и родне. Доставала сапоги, кофточки, лифчики, мужские свитера, норковые шапки. Никому не отказывала. Говорила, что всем хочется красиво одеваться. Дом – полная чаша. Квартира четырехкомнатная – чешские люстры, немецкие ковры, румынская мебель. А посуда, а вазы! Шура красивее квартиры не видела. Дом всегда полон был гостей – люди приходили и восхищались квартирой и мамиными кулинарными талантами. И конечно, самой мамой. Все любовались ею, и отец в том числе. Первый тост – за маму. Говорил, как ему повезло. Мама вся светилась – просто молодожены. Шура не помнила, чтобы они ругались или скандалили. Все мирно, на улице – за ручку.

      В общем, нашел отец красивее и моложе – предела совершенству нет. Собрал вещи и ушел. Одним днем. Мать так и не успела ничего понять. Села на кухне с сигаретой и застыла, а потом начала пить. С утра. К обеду уже никакая. На работу не ходила. Три месяца ее жалели, прикрывали, как могли. А потом уволили – по собственному желанию, не по статье, опять пожалели. Приезжали подружки – она никому дверь не открывала. На улицу не выходила. Вот такая жизнь.

      Шура натянула колготки, надела форму. В платье, как всегда, влезла с трудом. Вздохнула и подошла к зеркалу в прихожей.

      «Отвратительно», – подумала она. Широкое лицо, усыпанное крупными коричневыми конопушками. Нос-картошка. Брови и ресницы белесые, бесцветные. Глаза… Да какие там глаза! Непонятного, размытого серо-зеленого цвета. Ах да, еще волосы! Жесткие и непокорные, точно щетина от щетки. Шура пригладила их руками. «Надо бы намочить», – подумала она. Но идти в ванную – опять столкнуться с матерью. Да и времени в обрез. Она еще раз горестно вздохнула, надела плащ и вышла из квартиры.

      До школы было близко – всего-то пять минут. Только дорогу перейти. У крыльца стояла неразлучная троица: Таня Купцова, Верка Брусницкая и Лялька Басина. Три красотки заходить в вестибюль не торопились, оживленно болтали и громко смеялись.

      – Привет! – сказала Шура.

      – Привет, Шурыгина, – бросила Верка. – Ну что, все шаркаешь? Дырку в асфальте не протри!

      Таня толкнула Верку в бок. Ляля качнула головой:

      – Да оставь ты ее, убогую. Ей и так несладко.

      – Да ладно! – Верка усмехнулась. – А у кого все путем? Что-то я таких не вижу!

      Девочки замолчали. Лялька толкнула тяжелую входную дверь, друг за дружкой вошли в раздевалку. А куда деваться?

      – Знание – сила, – со вздохом сказала Лялька, расчесывая у зеркала свои роскошные белые волосы.

      Школа

      Школа была старая, довоенная, из темно-красного кирпича, в три этажа. За ней находился роскошный вишневый сад. Когда к маю он расцветал, казалось, что деревья покрылись первым, легким и кружевным, снегом.

      Спортивный и актовый залы находились на первом этаже. На втором – тесноватая столовая, куда на переменах до отказа набивались галдящие ученики. Там же, на втором этаже, учились первоклашки, а на