Кодекс джунглей. Альберт Байкалов

второго пилота Изотова, штурмана Шибанова, радиста Панова и борттехника Титова.

      Когда конголезцы подошли так близко, что Сергей почувствовал запах немытых тел и тяжелое, возбужденное дыхание, голова Изотова неожиданно открыла глаза:

      – Ну и кому теперь нужны твои деньги?

      Зажмурившись, Сергей закричал.

      – Серега, очнись! Ты чего?! – донесся откуда-то сверху возглас.

      Но он, не открывая глаз, продолжал кричать до тех пор, пока кто-то не залепил ему по щеке ладонью.

      «С какой стати всего за ночь заросла травой взлетка? – спросил сам себя Сергей. – И как может отделенная от туловища голова говорить? Это всего лишь сон или бред!» – облегченно подумал он.

      – Ты зачем его так? – раздался голос Изотова.

      – А как по-другому? – пробурчал Шибанов.

      Сергей очнулся на узкой деревянной кровати, вокруг которой стоял целый и невредимый экипаж. Из одежды на всех лишь шорты да сланцы.

      – Ну что? – Изотов наклонился и заглянул в глаза Сергею. – Очухался?

      Пытаясь унять стук сердца, Сергей провел по мокрой от пота груди ладонью:

      – Я что, орал?

      – Нет, пел, – съязвил Шибанов.

      Высокий и худой, он выглядел болезненным. Кожа отливала желтизной. На коричневой от загара лысине отчетливей проступили пигментные пятна.

      – Да уж. – Сергей схватил со стоящей рядом с кроватью тумбочки пластиковую бутылку из-под сока, сделал несколько глотков теплой воды. Остатки вылил на голову.

      – Меня чуть кондрашка не хватила, – проворчал Шибанов и забросил на плечо полотенце.

      – Нервишки, командир, лечить пора, – улыбнулся Изотов.

      – Это точно, – согласился Шибанов. – И не только командиру... Я в душ.

      – Рома! – встрепенулся Титов. – Ты только не долго!

      – Не скули, – бросил Шибанов и хлопнул дверью.

      Сергей свесил с кровати ноги, нащупал на полу тапки, вставил в них ноги и медленно поднялся. Тело ныло, словно всю ночь копал яму, а не спал. И так здесь начинался каждый новый день. Все, за исключением балагура и весельчака Петрухи Изотова, чувствовали себя первые часы после сна разбитыми. Ничего не поделаешь, как говорится, не климат...

      – Что приснилось? – участливо спросил Изотов.

      Некоторое время Сергей смотрел на него, размышляя, стоит или нет рассказать увиденное.

      «Не надо, до замены еще один полет, мало ли», – подумал он и развел руками:

      – Не помню...

      – Оно так всегда, – кивнул Изотов. – Организм защитную функцию включил и, чтобы тебя лишний раз не травмировать, стер все воспоминания.

      – Главное, чтобы он не стер что-нибудь лишнее, – заметил Титов.

      – Ага, – хохотнул Изотов. – Сейчас Серега в самолет сядет, а что делать, не вспомнит.

      – Скажешь тоже. – Сергея начало злить, что сегодня друзья слишком много уделяют внимания его персоне.

      Изотов провел по черным, волнистым волосам рукой и посмотрел на Титова:

      –