Сокровища Ирода. Наталья Александрова

затраченные силы и время.

      Окунаешь тампон в растворитель и проводишь по маленькому фрагменту картины. Касания должны быть легкими, как крыло бабочки. Потом следующий тампон – и их может быть сколько угодно, хоть сто, хоть двести. За несколько часов можно очистить от лака всего несколько квадратных сантиметров картины. По интенсивности получается примерно то же самое, что пытаться вымести Дворцовую площадь ершиком для мытья бутылок.

      За работой время шло совершенно незаметно, и Дмитрий Алексеевич удивился, когда взглянул на часы: была уже половина третьего, а в три часа он обещал зайти к коллеге в отдел прикладного искусства Древнего Востока.

      Старыгин убрал картину в специальный шкаф, тщательно отмыл руки, переоделся и отправился в путь по залам музея.

      Через двадцать минут он тихонько постучал в кабинет Валентина Сорокина.

      – Заходи! – послышался из-за двери какой-то приглушенный голос.

      Старыгин толкнул дверь и вошел.

      Кабинет Сорокина ничуть не напоминал его собственный – все свободные места занимали старинные кувшины и вазы, яркие керамические чаши, персидские миниатюры, кривые сабли и богато инкрустированные кинжалы. Сам хозяин кабинета стоял на стремянке и что-то доставал со шкафа.

      – Ну, что ты мне хотел показать? – спросил Старыгин, едва переступив порог комнаты.

      – Сейчас… секундочку… вот он где… – Сорокин взял со шкафа медный кувшин, позеленевший от времени, и спустился.

      Поставив кувшин на стол и смахнув с него пыль, он повернулся к Старыгину:

      – Привет, Дима, спасибо, что зашел. Тут мне попался интересный шлем, но я не могу разобраться в его происхождении. Надпись на каком-то незнакомом языке…

      – Ну, уж восточные языки ты знаешь явно лучше меня. Это же твоя специальность…

      – В том-то и дело, что язык не восточный, хотя шлем найден в захоронении неподалеку от Самарканда. Может, ты разберешься, что за язык…

      Сорокин нырнул под стол и извлек оттуда красивый старинный шлем с заостренным навершием и свисающей позади кольчужной сеткой. Шлем был украшен сложным чеканным узором, в котором просматривались стилизованные буквы.

      – Вот, видишь эту надпись? Это точно не арабские буквы и не персидские. Точно не согдийское письмо. Кажется, похоже на латиницу, но очень необычное написание, кроме того, совершенно непохоже на основные европейские языки…

      – Ну-ка, покажи! – Старыгин осторожно взял в руки шлем и невольно залюбовался его совершенной формой.

      – Красивая вещь! А надпись… да, это латиница. А на каком языке… ну да, все ясно: это каталонский!

      – Какой? – переспросил Сорокин.

      – Каталонский язык, на котором в Средние века говорило население современной Каталонии, части Южной Франции и Балеарских островов – Мальорки, Минорки, Ибицы…

      – Надо же! И что здесь написано?

      – Обычная надпись для доспехов – «Боже, храни моего владельца от вражеской стрелы и меча». Такие