Служанка двух господ. Наталья Александрова

парировал Константин.

      – Но хоть аккуратные? – не отступал Веня.

      – Зато берут недорого.

      – Но не пьют?

      – Вот чего нет, того нет!

      Последний аргумент показался Вене решающим, и он пригласил бригаду на смотрины.

      В назначенный день в Вениной квартире появилось четверо стеснительных мужчин небольшого роста, заросших густой черной щетиной и вековыми предрассудками жителей глухого горного среднеазиатского кишлака. На пол в прихожей пришельцы свалили такое количество узлов и тюков, что у Вени в голове смутно шевельнулось словосочетание «великое переселение народов». Мастеровые вытолкнули вперед одного, то ли самого бойкого, то ли лучше других изъясняющегося по-русски.

      Парламентер откашлялся, набрал полную грудь воздуха и выпалил:

      – Пятьсот рублей, хозяин!

      – Пятьсот рублей – что? – удивленно осведомился Веня.

      – Пятьсот рублей в день. Жить здесь будем, хозяин! – И мастеровой с явным удовольствием оглядел просторную Венину прихожую. Так во время упомянутого великого переселения кочевники с удовольствием оглядывали какую-нибудь благополучно завоеванную страну.

      Один из рядовых кочевников что-то сказал своему предводителю на незнакомом Вене языке, все четверо очень оживились и из одного узла вытащили огромный медный котел. Судя по его размерам, они собирались варить в этом котле то ли целого барана, то ли самого Веню, если он заартачится. Веня собирался уже что-то ответить на ультиматум кочевников, но в это время к нему пришла помощь с совершенно неожиданной стороны. Из своей комнаты выкатилась теща, уперлась могучими руками в бока и заревела, как пароходная сирена:

      – Вениамин, что это значит? Ты хочешь оставить меня на растерзание этим дикарям? Тебе хорошо: ты ушел на работу, и все! Тебе ни до чего дела нет! А когда ты вернешься, все уже будет кончено! Они убьют меня и похитят все мои ценности! Я знаю, Вениамин, ты только об этом и мечтаешь…

      Никаких ценностей у тещи не было и в помине, если, конечно, не считать литровую бутыль со свиным настоем, за которую Веня из собственного кармана ежемесячно выкладывал такую сумму, что этот настой вполне мог конкурировать по цене с красной ртутью.

      – Софья Сигизмундовна, как вы можете так говорить… – начал Веня, но теща прервала его на полуслове:

      – Да они унитаза никогда не видели! Они его вверх ногами приделают! Как я буду им пользоваться?

      Это было явным преувеличением, и Веня из неожиданно прорезавшегося упрямства выложил свой единственный разумный аргумент:

      – Зато они не пьют! Они мусульмане, им нельзя…

      Непьющие мусульмане, обращая мало внимания на препирательства хозяев, уже тащили котел на кухню и вынимали из маленького узелка экзотические специи. Увидев эти приготовления, теща набрала полную грудь воздуха и оглушительно рявкнула:

      – Вон из моей квартиры!

      Это тоже не вполне соответствовало действительности, поскольку квартира была Венина, но громкость приказа