Проклятие Осириса. Наталья Александрова

мне, как вчера! – проговорила она, наклоняясь к коту и пытаясь его погладить. – Какой красавец!

      Словно для того, чтобы поставить ее на место, кот зашипел и угрожающе поднял когтистую лапу.

      – Ну вот, он берет с вас пример! – обиженно проговорила девушка. – Никакого гостеприимства!

      – У Василия сильно развито чувство собственного достоинства, – отозвался Старыгин. – Если хотите добиться его расположения – не посягайте на его независимость. Когда захочет, он к вам подойдет. Но он сам должен сделать первый шаг.

      Старыгин провел гостью в комнату и указал ей на диван:

      – Посидите здесь пару минут, сейчас я сварю обещанный кофе.

      Этим он хотел подчеркнуть, чтобы гостья ни на что большее не рассчитывала – выпей кофе и ступай себе, нечего занятых людей беспокоить…

      Однако когда он вернулся в комнату с серебряным подносом, на котором стояла дымящаяся турка, чашечка тонкого костяного фарфора и большая кружка с чаем, гостья стояла возле книжной полки и перелистывала толстый глянцевый альбом.

      – Как интересно! – проговорила она, поворачиваясь к хозяину. – Этот ваш коллега… тот, кто прислал вам письмо, оказывается, был малоизвестным французским художником и, что особенно удивительно, современником Наполеона! Неужели во Франции такая большая продолжительность жизни?

      – Экология у них хорошая, – отозвался Старыгин, расставляя посуду на низеньком столике. – Вы, кажется, хотели кофе? Я уж, извините, вечером не пью.

      – Сердце? – сочувственно спросила она, а у самой глаза насмешливо блеснули.

      – Бессонница, – буркнул Старыгин, – возраст, знаете ли, дает о себе знать… Кстати, кофе нужно пить горячим.

      Он страшно рассердился на настырную девицу, потому что терпеть не мог, когда кто-то рылся в его книгах без спроса. Еще он не любил насмешек, а она только и делала, что язвила, будучи у него в доме.

      – Тем самым вы мне даете понять, чтобы я пила кофе и выматывалась? – Журавлева опустилась в кресло и подняла чашечку.

      – Да нет, отчего же… будьте как дома, – Старыгин сел во второе кресло, усилием воли заставив себя успокоиться. – Но все же скажите, какова настоящая причина вашего визита?

      – Знаете, почему я пошла в милицию? – спросила Журавлева вместо ответа, пригубив кофе и поставив чашку на поднос.

      – Откуда мне знать! Впрочем, как я понимаю, это риторический вопрос…

      – Потому что я ужасно любопытна! И моя работа дает возможность это любопытство удовлетворять. Причем на совершенно законных основаниях.

      – Ну и какое отношение ваше любопытство имеет ко мне?

      – Мне ужасно интересно, – девушка наклонилась через стол и понизила голос. – Мне ужасно интересно, что пишет вам французский художник девятнадцатого века Жироде Триозон.

      – Хорошо вас готовили в школе милиции! – усмехнулся Старыгин.

      – У вас на видном месте стоит альбом, в котором есть его репродукции! – отбила удар первая ученица.

      В