Давайте ничего не напишем. Алексей Самойлов

просим поскорее выйти за пределы экранов наших телевизоров.

      Да, кстати, о трупах – они будут. Конечно, читатель уже проникся уважением к одному из двух героев (выбор, увы, невелик), и будет наверняка жалко, если, например, Даша, не успев как следует разойтись, отойдёт в мир иной. Или Егор, не выдержав накала лампочки печального зрелища, возьмёт и кинется-таки подо что-нибудь, например, под бисиклет режиссёра «Софистики в кулуаре». Так что необъяснимые исчезновения обязательно будут. Читатель – он ведь не глупая беззубая обезьянка, правда? Ему не надо ничего разжёвывать и впихивать в уши. Автор всегда верит в своего читателя, несмотря на противоположное мнение издателя, который верит только слезам оптовиков.

      Что ж, вернёмся на Чистые Пруды. Это поистине шикарное московское тесто сыграет первостепенную роль в дальнейшем пироге повествования.

      Итак, Егор почувствовал, что захлёбывается. Создалось впечатление, что он просто опечатался при наборе своего приговора.

      Закашлявшись, он открыл глаза. В руках находилась пластиковая бутылка «Кока-колы», а над ним возвышалась человечина в красном свитере и бейсболке с логотипом. На шее блондинки висел лоток с фирменными бутылками и банками.

      Егор выплюнул на асфальт добрую порцию химической воды, едва не забрызгав при этом асфальт.

      – Она всё ещё ждёт сдачи, – произнёс щебечущий голос справа.

      – Чего? – поморщился Егор, взглянув сперва на Дашу, а затем на секретного агента «The Coca-cola company».

      – Бутылка стоит двадцать пять рублей. Вы взяли мою еду и теперь должны вымыть стекло, – пояснила блондинка.

      – Сдачу полагается давать не мне вам, а вам мне, – запутался Егор.

      Даша распахнула конопляный кошелёчек, вытащила оттуда двадцать восемь рублей и протянула со словами:

      – Это за всё.

      Довольная кокакольщица отправилась восвояси. Егор ещё некоторое время фыркал, бекал, мекал и кукарекал. Даша внимательно наблюдала за ним – через перископ. Наконец, будто бы отчаявшись, Егор взял недопитую бутылку за горлышко, размахнулся и, вложив всю мужскую силу, швырнул в пруд. Стеклянный предмет гордо шлёпнулся на бережную гладь не слишком кошерного водоёма.

      Несколько секунд после этого Егор покачивался, держась липкими руками за пошатнувшееся лицо, молчал, как рыба-партизан, и покашливал. Затем вытащил из кармана огромное портмоне, в котором помещались американские доллары, французские франки, немецкие марки и русские рубли наряду с немереной кучей проездных, визиток, кредитных и дисконтных карточек. Отсчитав двадцать восемь рублей, он протянул их Даше со словами:

      – Больше я тебе ничего не должен.

      – Ты мне и так ничего не должен, – ответила Даша, отклонив протянутую руку.

      – Возьми. Иначе я почувствую себя оскорблённым.

      – Значит, мы квиты. Взять эти деньги – оскорбление для меня.

      Егор ссыпал мелочёвку обратно, вытянул банкноту в одного Франклина и сказал:

      – Всё дело – в цене. Поторгуемся?

      – Нет.

      – Ты что, хиппи? Денег за услуги