Клавесин Марии-Антуанетты. Наталья Александрова

его и не положили на диван стиля жакоб. И теперь вид несчастного сторожа, держащегося за голову и пачкающего ботинками дорогую обивку, приводил хозяина в еще большую ярость.

      – Мы с тобой как договаривались? – прошипел он. – Русским языком сказано тебе было: если что в магазине не так – трубы лопнули, окно разбито, свет отключили, – сразу мне звонить! Мне, только мне, и никому больше, понял? И ты головой кивал и соглашался, так?

      Андрей Иванович и теперь необдуманно попробовал кивнуть головой, но такое простое действие у него не получилось – после того как таинственный ночной посетитель ударил его по затылку, голова Андрею Ивановичу не собиралась повиноваться. И вообще, казалась не его собственной головой, а совершенно чужеродным предметом, приделанным к телу по ошибке.

      Пауцкий ответа и не ждал, он и разговор-то начал не для того, чтобы что-то выяснить, все и так было ясно, хозяин просто пытался унять свою ярость. В магазине остались только они двое, да еще верный Михаил маячил в сторонке. Милиционеры ушли, оставив после себя стойкий запах дешевых сигарет и грязные следы на полу.

      – Третий год у меня в магазине сторожишь – и ничему не научился! – Хозяин пытался кричать, но только хрипел – пауки, как известно, кричать не умеют. – Ты какого дьявола ночью дверь постороннему открыл?! Совсем мозги потерял?!

      Андрей Иванович молчал – он прекрасно понимал, что свалял дурака, открыв дверь тому типу с совиными глазами.

      – Мало того что сам грабителя в магазин впустил, так еще и милицию вызвал! – кипятился Пауцкий. – Ведь сколько раз было говорено: если что случится – потоп, пожар, налет, – звонить мне, только мне, и никому больше! Ведь я мозоль себе на языке уже натер! А все без толку, твои военно-морские мозги не продолбить! Да и нет там никаких мозгов, монолит сплошной!

      Андрей Иванович, до того слушавший хозяина, как сквозь вату, не слишком обращая внимание на суть его слов, тут опомнился и оскорбился за весь Военно-морской флот. Голова, отказывающаяся повиноваться, внезапно прекратила безобразие и встала на место. Прорезались слух и голос, только слегка гудело в ушах, где-то внизу, в трюме, работала корабельная машина.

      Вспомнив такой родной до боли звук, Андрей Иванович приободрился и даже привстал с дивана.

      – Ты как со мной разговариваешь?! – грозно вопросил он, потихоньку набирая обороты. – Ты, крыса сухопутная, как с морским офицером разговариваешь?!

      Он встал и отошел от дивана – сначала неуверенно, потом все тверже держась на ногах.

      – Ты на меня наезжать еще будешь?! – вскрикнул Андрей Иванович таким голосом, каким отдавал он приказы, стоя на палубе среди бушующего моря, когда ветер ревет и каждая волна вздымается за бортом огромной горой. – Да на меня такие люди орали, до которых тебе – как до звезд!

      – Уволен! – поспешно сказал Пауцкий. – Прошу покинуть магазин и не устраивать здесь базар! Пособие не выплачивается!

      – И уйду! – заявил Андрей Иванович, сделав еще один шаг вперед. – Подавись ты своим пособием,