Плюс на минус. Ольга Громыко

тарелки с яствами (называть их едой было кощунством). Федька вспрыгнул ко мне на колени и разлегся там уже в виде серого, лохматого и почти невесомого кота с шикарными белыми усищами.

      – Забудь, – сыто промурлыкал он, подставляя мне щеку. – Найдем тебе др-р-ругого, получше!

      Я почесала его за ухом, под подбородком. Урчание стало громче и басистей: «Хор-р-рошего, кр-р-расивого…»

      – Мор-р-рдатого, – передразнила я. – Да ну их всех, Федька! Давай лучше какую-нибудь фантастику по видику посмотрим, посмеемся…

      – Кстати, тебе Серафим звонил, – огорошил меня домовой. – Всего полчаса назад.

      – Чего хотел? – осторожно поинтересовалась я.

      Ответить Федька не успел – телефон снова запиликал.

      – Алло?

      – Это квартира Коробковой Елены Викторовны? – официально прорычала трубка.

      – Вы не туда попали, – обреченно соврала я.

      – Леночка, как тебе не стыдно обманывать начальство! – Голос Серафима Петровича загремел, кажется, из обеих мембран. – Я же тебя сразу узнал! Ты почему мобилку не берешь?

      Потому что нарочно дома ее оставила, чтобы никто меня достать не мог.

      – А если узнали – зачем спрашивали?

      Шеф предпочел проигнорировать провокационный вопрос.

      – Елена Викторовна, я хочу вас видеть!

      Я злобно воткнула вилку обратно в гусиную ногу.

      – Возьмите в третьем слева ящике мое личное дело. Там на первой странице большая цветная фотография.

      – Леночка, не дури. Приезжай на работу.

      – Но я же с нее только что вернулась! – возмутилась я. – Отчет у вас на столе, ведомость в бухгалтерии, кофе может сварить и Софья Павловна.

      – Она сегодня пораньше отпросилась, – машинально возразил шеф. Пожилая секретарша обычно сидела в учреждении до последнего, каковым неизменно оказывался Серафим Петрович. – Стоп, стоп, не морочь мне голову! Какой кофе?! Леночка, у меня к тебе дело. Важное и серьезное.

      – Ну? – Мало того, что на субботнее дежурство уговорили, так еще норовят вместо сокращенного дня удлиненный подсунуть!

      – Я же сказал: важное, – многозначительно повторил шеф. – Надо поговорить с глазу на глаз.

      – А может, все-таки с уха на ухо? – взмолилась я. – У меня тут стиральная машина работает, суп варится (наглая ложь, я терпеть не могу готовить; если бы не Федька, так бы на одних сосисках и сидела. В грязных джинсах)… И вообще, у меня сейчас ПМС, меня нельзя трогать!

      Шеф замолчал, посопел и неуверенно (видно, слышал что-то такое от жены) поинтересовался:

      – Это как?

      – Паршивое Мужененавистническое Состояние! – Я щелкнула пультом, выключая телевизор. И так уже ясно, что придется ехать. Только и остается поворчать для самоутверждения.

      – Леночка, – голос шефа стал вкрадчив и тих, что удивительным образом прибавило ему если не обаяния, то убедительности, – если через полча… нет,