Любимая мартышка дома Тан. Мастер Чэнь

Ян, а имя – Гуйфэй.

      – Нет же, господин, – начал свою очередную просветительскую речь Маленький Ван. – Гуйфэй – не имя. Это титул. Есть титул императрицы, который сейчас не носит никто. Есть титул наложницы первого ранга – хуан гуйфэй. Его тоже никто не носит. Старше всех дам при дворе теперь наложница второго ранга – просто гуйфэй. Это титул уважаемой госпожи Ян, и естественно, что даже за глаза о ней говорят только так, поскольку это более вежливо, чем произносить ее имя. (Тут он скромно прикрыл глаза.) – Но само ее имя – Юй Хуань, то есть Яшмовый Браслет. Она родилась с маленьким яшмовым браслетиком на руке, последняя дочь в хорошей семье из южной столицы – Наньду, и все тогда еще подумали, что браслетик этот неспроста, значит, девочке предстоит великая судьба. И то, как вы описали эту женщину, – и сомнений нет, что это она…

      Я перевел взгляд на лица Юкука и Сангака. Они смотрели на меня молча и очень-очень вежливо.

      Они все знали.

      Не только они – последний щенок в самом паршивом квартале столицы наверняка знал, что к наглому западному торговцу, выдающему себя за целителя, раз в неделю ездит несравненная Ян Гуйфэй – или мне теперь следует, на своем языке, говорить – гуйфэй Ян по имени Юй Хуань?

      Да ведь только вчера мне почтительно докладывали новости из серии базарной болтовни: «Возлюбленная императора Ян Гуйфэй связалась с иноземным лекарем, который обещал омолодить ее на десять лет с помощью волшебных мазей, – и результат уже заметен всем, кто видел прекрасную женщину». А я сидел и кивал с умным видом.

      Я снова посмотрел на моих друзей. Они молчали.

      Если бы не мое достойное поведение на кургане императрицы позапрошлой ночью, несколько поднявшее мой авторитет, мне следовало бы теперь собирать вещи и сдавать дела более умному человеку. Потому что глава такого торгового дома, как наш, должен знать, с какой женщиной он раз в неделю переплетает ноги. Хотя бы по той причине, что я уже который месяц ставил под удар всех, кто меня окружал, – оказывается, в любую секунду мой дом мог оказаться окруженным даже не городской стражей, а отрядом конной императорской гвардии с павлиньими перышками на остроконечных шлемах. И мои люди разделили бы со мной мою печальную, но – в моем случае – заслуженную судьбу.

      Я мог хотя бы выставить дополнительную охрану при въезде в квартал, отработать с ней сигналы, после которых мне и всем остальным следовало бросаться наутек. Тогда мои люди хотя бы знали, что рискуют жизнью не зря, потому что в каждый четвертый день недели в закрытом наглухо павильоне в третьем дворе их хозяин делает важное и нужное дело. А не ставит их под удар по глупости.

      Я снова посмотрел на Сангака и Юкука.

      А они все так же молча смотрели на меня.

      Книга воинов

      Тумана больше нет – краски и контуры становятся пронзительно ясными, враги начинают показывать свое лицо. Герой – в водовороте событий. Воины в броне, кони, стрелы, приказы – вот отныне его мир. Но это знакомый ему мир, он бывал в нем раньше: теперь все в моих руках, говорит