Янтарь на снегу. Оксана Глинина

отчего бы деве да не помочь, раз такая ситуация с ней приключилась? И все было бы не так уж плохо, если бы к тому времени самой Люде не исполнилось шестнадцать лет, и она не привыкла к той сытой и легкой жизни, которая была у нее при родителях. Вот и выходило, что Людя сильно отличалась от нас всех своим бурным норовом и непокорным характером. Ситуация усугублялась еще и тем, что уж больно нравилось купеческой дочери внимание, проявляемое к ней противоположным полом. Мы-то все тоже отнюдь не были покорными овцами, как нас любила называть Людя, но хулиганили в основном по мелочи, не переходя границ. Могли натаскать в карманах фруктов, благо льняная хламида позволяла, потом собраться ночью в чьей-нибудь келье, пока наставницы не видят. Могли попугать наставниц, скрипя балками на чердаке, или прикинуться привидениями, натянув на голову белые простыни. А вот для Людвики – это все были детские шалости, скучные и унылые. Куда веселее сбежать ночью на свидание с деревенским парнем или выпросить у него в подарок конфеты. И ведь не понимала же, глупая, что ходит по краю, острому, как армирская бритва, и рано или поздно за конфеты кто-то потребует плату. Только Людю переубедить было сложно. Так и жила она своим умом в ожидании совершеннолетия, чтобы вернуться в отчий дом и забрать то, что ей причиталось по праву.

      – Какое поручение ко мне у вайдила Фьерна? – кисло спросила я, а то, если не напомнить, вряд ли бывшая купеческая дочка скажет, что хотела мне передать.

      – А, это. – Людя отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. – Сказал, чтобы в прядок себя привела, умылась, переоделась и через час была готова к отъезду.

      У меня упало сердце. Да как же так? Я ведь ясно дала понять, что никуда ехать не хочу.

      – Не кисни, Гинька, – снова встрепенулась Людя. – Попроси этого своего родственника взять и меня с собой.

      Может, уговорить Легарта записать ее в королевские избранницы? А что, чем не невеста – избалованная, упрямая, хитрая и изворотливая. Других при дворе не водится. Людя даже руки сложила перед собой в молящем жесте, только на колени не встала. Я самой Пречистой Живой себя почувствовала. Но легче от этого не стало.

      – Зачем тебе это, Людя? И кем ты при мне будешь?

      – Как кем? – возмутилась нерадивая дева. – Твоей комнатной девицей конечно же!

      У меня глаза полезли на лоб, а челюсть ударилась об пол с громким звоном.

      – Ты? И комнатной девицей? – Не выдержав, я расхохоталась. – Людя, честное слово, не смеши. Ты за все время в обители ни одного поручения как следует не выполнила, а тут – собираешься стать горничной. Ты вообще хоть представляешь, что это такое?

      – П-фф, – только и фыркнула моя собеседница и, подбоченясь, нравоучительно заметила: – Видно, что книжек ты читала много, да не тех. Комнатная служилая девица по рангу выше остальной прислуги, а переодевальщица невесты короля…

      – Я не невеста короля, – решила прояснить этот момент сразу, чтобы ни для кого потом