Остров надежды. Станислав Хабаров

они были бессистемны и отрывочны и сохранялись цепкостью памяти. Однако умело ими пользуясь, он даже преуспевал, побеждая на конкурсах, и непременно бы зазнался, если бы окружающий его мир ограничился окружением взрослых. В детской же среде ему изрядно доставалось «за высовывание» и в основном за изнеженность лабораторной мышки. Он неизменно уступал в неизбежных стычках и потасовках, пока не заставил себя вступить в местный спортивный клуб, хотя времени на всё про всё ему катастрофически не хватало.

      Вначале, чувствуя полное бессилие, он просто висел на кольцах. Но постепенно, работая на снарядах и бегая по бегущей дорожке, окреп и приобрёл даже вкус к соревнованиям.

      Спортивная гимнастика не только тем полезна для подростков, что развивает мышцы, но представляя последовательно результаты, укрепляет дух и вырабатывает характер. Конечно же Жан в этом особенном переходном возрасте был влюблён, и его тайные симпатии обращались к девочке-подростку, занимавшейся в соседней спортивной группе.

      И теперь бегущая дорожка в станции была и напоминанием и первой ступенькой жизни на станции, в пятистах километрах (об этом страшно даже подумать) от 3емли.

      Пока командир и Софи с инспекторским видом плавали по станции, Жан, привязавшись и подогнав тяжи, бойко засеменил по дорожке. Как хорошо двигаться после вынужденного бездействия, разогнать кровь… Он тут же почувствовал в голове необычные толчки, но пересиливая себя и выказывая характер, не остановился и то бежал, то подпрыгивал. Ему очень хотелось вот так, по-спортивному встретить Сергея и Софи, когда они вернуться.

      Во время прыжков Жану даже показалось, что он теперь одно целое со станцией: комплекс пришёл в движение, заходил, заколебался. Словно на качелях, Жан вкладывал усилие и получал отдачу. Внезапно он услышал противный скрежещущий звук, таким в фильмах ужасов сопровождается опасность. Ему вдруг сделалось дурно, и он потерял сознание.

      Что же предписывалось инструкцией при посещении станции? Сначала беглый осмотр, обзор приборной доски и других постов, расконсервация системы обеспечения газового состава, прокладка воздуховодов, но прежде всего по-житейски, как водится, всё обежать.

      Передвигаться по модулям приходилось в полумраке. Свет все-таки попадал через иллюминаторы. Да, и ночная сторона не выглядела кромешной тьмой. Вспышки молний на Земле (а их оказалось немало) освещали интерьер.

      Попривыкнув глаза обходились этим случайным светом. Молнии освещали и через облака; тогда они выглядели световыми пятнами на облачном экране и ширились дрожа. Местами формой своей они напоминали первые дождевые капли, упавшие на сухой тротуар, местами сливались в пляшущее море огня. И оказалось, на земном шаре – немало гроз, и эта природная случайность – постоянный источник света для летящих по орбите, на её ночной стороне.

      Скрежет разнёсся по всем модулям сразу. Передавался он по металлу, по металлическому корпусу и трудно было понять – откуда звук? Сергей вернулся в рабочий