Джинн из подземки. Людмила Горбенко

вокруг друзей мгновенно и до краев, как водопадная струя наполняет подставленную ладонь. «Х-ш…», «Ф-ш…» летало от дерева к дереву, отскакивало от рыжих сухих иголок прямо в настороженные уши испуганных лошадей.

      Потом на короткий миг в лунном свете возникли они. Три смутных силуэта мелькнули между деревьями и тут же застыли, слились с пейзажем, став неотличимыми от изогнутых в результате многолетней борьбы за солнечный свет сосновых стволов.

      Не дожидаясь команды, лошади буквально вжались в скалистый выступ на склоне.

      – Ложись! – коротко скомандовал Вольдар, гася факел о камень и падая на узловатые корни. Рядом, взбив целый фонтан шишек, тяжело плюхнулся Макарий.

      – Рыжий! Тревога, рядом дикие звери!

      Но студент ничего не видел и не слышал.

      Прижавшись к лошадиной шее, он яростно бился со злополучной шапкой, закрывающей ему уши, нос, глаза и брови. Зацепившись ветхой подкладкой за крючки ворота старательской куртки, проклятая шапчонка сидела как влитая в буквальном смысле этого слова и не собиралась сдавать позиции.

      – У-у… Р-р-р… Оу! – Рот Квайла был совершенно свободен от пут, но извергал не конкретные слова, а нечленораздельное рычание и вой.

      – Рыжи-и-ий! Тревога!

      Затрещали ломающиеся ветки.

      – Есть! – разнеслось по лесу.– Вот он, перевертыш, мохнатая башка! У, нечисть, прости господи… Бери щенка, Арип!

      – Э! Да у него ноги еще совсем человечьи!

      – Пали! Эта зверюга уже лошадь дерет!

      Дальнейшее показалось Вольдару страшным сном.

      Веселые огоньки побежали по фитилям, поджигая выстроенные дугой факелы. В их свете на некотором расстоянии вырисовался не звериный, а вполне человеческий кривой силуэт с облегченным походным арбалетом. Твердая рука натянула тетиву, и короткая стрела с ярким оперением приготовилась начать свой путь, метя пониже спины застывшего в нелепой позе разъяренного Квайла.

      Так и не дождавшись от приятеля никакой реакции, Вольдар буквально взлетел над корнями с криком:

      – Рыжий! Пригнись, идиот! Эй! Стоп! Не стреляйте!

      Рядом, бестолково мыча и растопыривая руки, заметался Макарий.

      Предостережение запоздало.

      Острый наконечник приблизился к смешно откляченному заду коротышки-старателя, коснулся его и…

      Из кустов, шумно хлопая крыльями, вылетела птица, на миг загородив Ужке обзор.

      Этого короткого промежутка времени было достаточно, чтобы он не увидел, как стрела, неожиданно резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, полетела в обратном направлении.

      Добравшись до арбалетчика, стрела повела себя еще более странно. Вместо того чтобы просто воткнуться в тело, она начала кружиться вокруг него на манер раздраженной пчелы, пока не улучила момент и не нашла пристанище в круглой ягодице, обтянутой узкими штанами.

      К столь крутому повороту (во всех смыслах этого слова) стрелявший был не готов. Заполучив иголку, он взвизгнул и принялся выплевывать из себя бранные слова, а потом зашатался и, подавившись очередной порцией