Скалолазка и Камень Судеб. Олег Синицын

в деловой огненно-красный костюм, который удачно гармонировал с моими цвета воронова крыла волосами и убивал мужчин наповал в радиусе десяти метров. Эх, требовалось бы выбрать что-нибудь поскромнее, но возвращаться уже не было времени.

      Накрасила губы, подвела брови, вытянула тушью ресницы. Отошла от зеркала, критически оглядывая себя.

      – Ты куда такая нарядная? – спросил Овчинников. Он сидел на кровати, прижимая к виску холодную бутылку с пивом. Иногда, отрывал ее от головы, чтобы отхлебнуть, затем прикладывал снова. На работу, кажется, не собирался.

      – В Лондон… – Я осторожно потрогала локоть. За ночь на нем появился живописный синяк. Ничего. Главное, что рука двигается. – Дела есть.

      – Купи мне там шапочку.

      – Какую? – спросила я, с трудом вспоминая Лехин размер.

      – Такую же, в которых эти… гренадеры перед Букингемским дворцом маршируют.

      Леха явно издевался надо мной, потому что имел в виду высоченную мохнатую шапку гренадеров лейб-гвардии ее величества королевы Англии.

      – Тебе, Овчинников, не шапку надо, а закодироваться от алкоголизма.

      – У меня не получается. Все время код забываю.

      Я хихикнула:

      – Ну ладно. Я поскакала!

      Заправила за ухо прядь, подхватила сумку, по инерции поцеловала Овчинникова в небритую щеку… и только через секунду сообразила, что сделала.

      Леха замер, взгляд его потускнел и сделался серьезным. Даже вечно искривленные в усмешке губы распрямились.

      Скоро исполнится два года, как мы не живем вместе. Год назад, после событий на Крите, когда Леха получил пулю в живот и едва не умер, наши отношения восстановились. Был момент, когда мне показалось, что время, проведенное в разлуке, его чему-то научило. Я ощущала его поддержку и чувствовала, что нужна ему.

      Но очередной загул Овчинникова по ночной Москве вырвал с корнем робкие ростки нашего примирения. Последовал разрыв. Мы разъехались. Он снял эту квартиру и вновь погрузился в зеленое болото алкоголизма.

      – Не делай так больше, – сказал Леха, глядя на пустую стену перед собой.

      – Извини.

      Я покинула его, сгорая от стыда.

      Черт возьми! Похоже, Леха продолжает испытывать ко мне какие-то чувства, но тщательно прячет их за личиной ханыги и балагура. Крохотный поцелуй в его небритую щеку сковырнул маску… А может, я выдумываю все? Может, хочу, чтобы так было?

      Лучше остановиться вовремя, чтобы не мучиться потом самой и не вводить в искушение Овчинникова.

      Девушка из пункта проявки прикрыла зевок ладонью и шлепнула на прилавок толстый пакет с фотографиями. Осторожно улыбнулась каким-то своим мыслям, Видимо, вспомнила приятный вечер, из-за которого не выспалась. Как я ей завидую! Мне бы кусочек ее счастья! В моем расписании в ближайшее время не только приятных вечеров не предвидится, но также и душевных утренних рассветов, дремотных полудней и спокойных ночей.

      Я не стала разбирать фотографии, кинула их в сумку, заплатила