В сельву виза не нужна. Андрей Дышев

сразу поеду в Ла-Пас. Ты говоришь, это недалеко?

* * *

      Оруру был расположен в самом сердце страны, высоко в горах. Нам показалось, что жители в нем отличаются удивительным жизнелюбием и умением находить для себя всевозможные развлечения. Мы пришли к такому выводу, исходя из количества подвыпивших людей, танцевавших прямо на улицах города под вой и хлопки петард и фейерверков. Со всех сторон неслась музыка, причем она не смолкала ни на мгновение даже ночью. Мало того, с наступлением темноты и прохлады гуляние в городе стало более оживленным. По улицам пошли колонны девушек, на которых только при очень большом желании можно было разглядеть одежду, кривляющиеся клоуны в масках и набедренных тростниковых повязках, усатые бронзоволицые мужчины в кожаных безрукавках и с целым арсеналом пистолетов за широкими поясами – не разберешь, настоящих или бутафорских.

      Анна просто обалдела от этой хохочущей, поющей, танцующей и пьющей толпы и чуть было не поддалась ее воздействию. Я едва успел придержать ее за руку.

      – Куда ты?

      – Давай пойдем с ними! – крикнула она.

      – Ты теряешь голову, Анна. Лучше выпьем по стаканчику пепси.

      Мы протиснулись к столикам открытого кафе и сели за свободный.

      – Я хочу шампанского, – сказала Анна. – Много. И фруктов!

      С официантами здесь, по-видимому, была напряженка. Сколько я ни крутил головой, никто не изъявлял желания нас обслужить. Пришлось самому идти к стойке.

      Сильно выпивший бармен едва шевелился за стойкой, и вокруг него уже образовалась толчея. Я протиснулся поближе к нему, меня толкнули, и я нечаянно задел локтем невысокого коренастого мужичка лет сорока в красной рубахе, завязанной на животе узлом, и широкополой шляпе, сдвинутой на затылок. Не вынимая изо рта крохотный окурок, который, кажется, уже обжигал ему губы, мужичок пробурчал:

      – Понаехали янки, жизни от них нет.

      – Извини, – сказал я ему.

      – За «извини» тут не наливают.

      – Эй, бармен! – крикнул я. – Две бутылки шампанского и бокал портвейна.

      Оказывается, для того чтобы привлечь внимание полусонного бармена, достаточно было сильно хлопнуть ладонью по стойке, приклеивая к мокрой полировке долларовую купюру. Меня обслужили мгновенно.

      Бутылки я взял в одну руку, а бокал с портвейном пододвинул обиженному мужичку. Он оценил мой жест, оживился, взял бокал, отпил глоток.

      – Ты где сидишь?

      Я кивнул на столик, где меня дожидалась Анна, и стал протискиваться к ней. Мы не успели откупорить первую бутылку и разлить по стаканам, как к нам подсел мой новый знакомый.

      – Хуан, – представился он, кивнув Анне. – Хуан, – сказал мне, протягивая крепкую маленькую руку, на безымянном пальце которой поблескивал золотой перстень. – Оказывается, и среди янки попадаются приличные люди.

      – Мы не янки, – ответил я. – Мы русские.

      – Русские? – удивился Хуан. – Я сегодня уже встречал здесь русских. Как вас сюда занесло?

      Он видел, что я с трудом понимаю его, и повторил вопрос медленнее.

      – Мы туристы.

      Хуан понял, закивал, отпил портвейна,