Последний секрет. Бернар Вербер

Кажется, сейчас начинают внедрять хирургов-роботов.

      – Вы действительно были бродягой? – спрашивает Лукреция.

      – Никто не поддержал меня. Я остался один. Собственное зловоние перестало смущать меня. Я жил на каннском пляже под покрывалом. И все свои вещи держал в хозяйственной сумке, которую прятал в надежном месте в Круазет. Говорят, под солнцем нищета не так тяжела. Вздор!

      Судно немного сбавило ход.

      – И вдруг однажды кое-кто пришел. Кое-кто из больницы Святой Маргариты. Он сказал: «Возможно, я могу сделать тебе предложение. Как насчет того, чтобы совершать водные рейсы между больницей и каннским портом? Раньше мы пользовались услугами частного общества, а теперь хотим иметь собственную лодку. Ты сумеешь водить небольшое судно между Святой Маргаритой и портом?» Вот так нейрохирург и стал моряком.

      Лукреция достает записную книжку и отмечает дату.

      – Вы не могли бы рассказать о внутренней жизни психиатрической больницы Святой Маргариты?

      С беспокойным видом моряк всматривается в горизонт. Он наблюдает за черными облаками, гонимыми морским ветром, и за пищащими вокруг чайками, которые словно показывают им дорогу. Он поправляет свою куртку морского волка, хмурит густые брови. Затем его взгляд обращается на рыжую журналистку с зелеными глазами, и он забывает о своих опасениях, питая воображение этим свежим образом.

      – Раньше это был форт. Форт Святой Маргариты. Его построил Вобан, чтобы защитить берег от атак берберов. Форт имел форму звезды, характерную для защитных сооружений того времени. Затем он стал тюрьмой. Здесь гнил человек по прозвищу Железная Маска. Телевизионщики снимали тут какую-то игру. В конце концов форт переоборудовали в психиатрическую больницу.

      Он сплевывает.

      – Солдаты, заключенные, телевизионщики, сумасшедшие – логическое развитие, правда?

      Он снова громогласно смеется. Волны усиливаются, и судно еще больше раскачивается.

      – Эту больницу хотели сделать экспериментальным учреждением. Но доктор Самюэль Феншэ все изменил. Сначала больница Святой Маргариты занимала только порт, а потом стала занимать весь остров.

      Средиземное море принялось еще энергичнее раскачивать суденышко.

      – Мы считаем, что Феншэ убили, – роняет Исидор.

      – А как по-вашему, кто мог его убить? – добавляет Лукреция.

      – Во всяком случае, убийца не из больницы. Его все любили.

      Они уже достаточно приблизились к острову, чтобы различить высокие стены форта.

      – Ах, Феншэ! Царствие ему небесное. Я не сказал вам, но именно он пришел ко мне, когда я был бродягой.

      Умберто Росси подошел к журналистке.

      – Если его действительно убили, я надеюсь, вы найдете того, кто это сделал.

      Огромная волна внезапно качает лодку. Лукреция теряет равновесие. Умберто, ругаясь, хватается за руль. Поднимается ветер, и качка становится сильнее.

      – Надо же, вон и Эол! – сообщает Умберто.

      – Эол? – эхом повторяет Лукреция.

      – Бог ветров. В «Одиссее», вы разве не помните?

      –