Ниязбек. Юлия Латынина

не могу принять этого предложения, – сказал он.

      – Почему?

      – Сколько времени ты провел тогда на Кавказе, Слава?

      – Три дня.

      – А сколько лечился?

      – Год, если считать с Вашингтоном.

      Игорь невесело усмехнулся, и под мягкими, удивительно беззащитными губами прорезалась жесткая вертикальная складка.

      – Я провел там не три дня, а семнадцать лет. Когда мне было одиннадцать, мой дядя убил свою сестру. У нее был роман с каким-то парнем, и мой дядя совершил очень разумный поступок. «Как можно, – сказал он, – у меня дочка растет, как я ее выдам замуж? Все скажут, что у нее тетка гулящая». Все сочли, что дядя поступил как настоящий мужчина. Когда мне было шестнадцать, моего дядю застрелил тот парень, у которого был роман с моей тетей. А однажды, когда мне было тридцать два, и я уже был депутатом Госдумы, ко мне приехал мой младший брат. Он обнял меня и стал просить, чтобы я немедленно, тут же, сию минуту, ехал с ним на день рождения к одному человеку. Мы поехали на его машине, и так как времена были неспокойные, то нас все время останавливали менты. Я показывал свою депутатскую корочку, и мы ехали дальше. Мы приехали на Рублевку и заехали в лес. Я спросил – «а где день рождения?», и мне сказали – «дальше». Потом мы доехали до поляны, и машина остановилась. Мой брат открыл багажник и начал выгружать из него оружие. Весь чертов багажник был набит оружием. Ему нужна была моя корочка, чтобы провезти его через всю Москву. А потом меня пересадили в другую машину, и мой брат спросил меня, в каком ресторане я хочу отужинать. Я европеец, Слава. Я потратил двадцать лет жизни, чтобы перестать думать в терминах, кто кому приходится тестем и сколько надо заплатить за должность.

      – Собственно, я поэтому и хочу видеть тебя президентом республики. Потому что ты не думаешь в терминах, кто кому приходится тестем.

      – Я не хочу обратно в зоопарк.

      Панков помолчал.

      – Последние несколько дней… я изучал обстановку на Кавказе. Я знал, что это плохо. Но я не знал, до какой степени это плохо. И я знаю одно: если этим зоопарком будут руководить шакалы, то скоро Кавказ отвалится от России.

      – А если зоопарк возглавлю я, меня убьют.

      – Постой, но ты…

      – Нет. И ни при каких обстоятельствах нет. Я лучше попрошу политического убежища в Уганде.

      Панков вздохнул.

      – Хорошо. Ты можешь по крайней мере сделать мне одолжение? Ты можешь прилететь в республику? Просто помочь советом?

      – Подсказать, кто чей тесть?

      Панков кивнул.

      – Хорошо. Я прилечу.

      Они уже прощались у дверей отеля, куда их доставила длинный черный «Мерседес» посольства, когда Игорь внезапно сказал:

      – Есть еще одна причина, по которой я никогда не смогу принять твое предложение.

      – В чем дело?

      – Та старая история, когда тебя украли. Тебя освободил парень по имени Ниязбек.

      – Да. Отец пытался его отыскать. Потом, через полгода. Его убили. В какой-то перестрелке.

      – Его