Земля войны. Юлия Латынина

от солнца и пота, и когда он повернулся, Кирилл увидел вдоль всей его спины вспухший синий рубец.

      – Ты русский? – спросил вполголоса Кирилл.

      Старик кивнул, не переставая отесывать топором бревно. Теперь он перешел на другую сторону, чтобы ему было сподручней, и Кирилл увидел у него синяк в поллица и сгнившие пеньки выбитых зубов. Молодой чеченец, стоявший в нескольких метрах от ямы, заинтересовался разговором и подошел поближе, но не прикрикнул на старика и не отогнал Кирилла.

      – Кто здесь хозяин? – спросил Кирилл.

      Старик поднял голову, посмотрел на Кирилла, потом на боевика, и сказал:

      – Кто надо, тот и хозяин.

      – Как с вами обращаются? – проговорил Кирилл.

      Старик впервые поднял на него глаза, и Кирилл вдруг вспомнил большого чешуйчатого карпа, которого он видел месяца два назад на Дорогомиловском рынке. Карп лежал на мокрой газете и слегка шевелил ртом, и когда карпа бросили в пакет, у него были точно такие же глаза.

      – Хорошо, – сказал старик. Задумался и повторил: – Со мной – хорошо. Чеченцы – они уважают старших.

      В этот момент ворота распахнулись, и в них въехал армейский «Газик». Из «Газика» выскочил невысокий человек в камуфляже, и по тому, как мгновенно подобрались все, кто был во дворе, Кирилл понял, что это – хозяин. Сначала Кирилл увидел профиль чеченца, – смуглый, треугольный, с острыми скулами и черной курчавой бородкой, обрамлявшей алые полные губы. Потом чеченец повернулся к ним, и на Кирилла в упор глянули темно-коричневые, почти черные глаза, цветом точь-в-точь напоминавшие свернувшуюся венозную кровь. Кирилл никогда не видел, чтобы у живого человека были глаза мертвеца.

      И тут Кирилл сам понял, что их хозяина зовут Арзо Хаджиев. Имя Хаджиева не упоминалось в числе возможных посредников при выкупе, но Кирилл видел этого человека недавно по телевизору. Ничего хорошего о нем по телевизору не сказали.

      За спиной кашлянул старик.

      – Ты – мент? – спросил старик.

      – Нет. Я не мент.

      Старик с выбитыми зубами покачал головой и сказал задумчиво:

      – Ты – мент. С тобой будут обращаться плохо.

      Всех троих путников подвели к Хаджиеву, и один из чеченцев поставил перед ним рюкзаки пленников. Арзо Хаджиев раздернул один рюкзак, а потом другой. Потом он опрокинул рюкзак Джамалудина, и тонкие, как кафель, пачки долларов вывалились прямо на земляной пол под недоделанным навесом. Хаджиев поглядел сначала на деньги, а потом на пленников, улыбнулся и сказал:

      – Нечасто бывает, чтобы по горам бегали три барана и носили с собой два миллиона. Эти деньги что, фальшивые?

      Никто из кавказцев ему не ответил, и Кирилл, подумав, сказал:

      – Это деньги за Вадима Владковского. Они настоящие.

      Арзо помолчал.

      – Об этой истории слышали все, – наконец сказал Арзо, – но последнее, что я слышал – это что за Владковского платят три миллиона. Что-то я не вижу тут трех миллионов. Кто-то из нас разучился считать, или папа Владковского, или я.

      – Человек,