Леонардо да Винчи. Избранные произведения. Сборник

и без нее ничего хорошего не делается ни в одном роде живописи.

      Вошло также в трактат о живописи: Т. Р. 80. Мысль стоит в связи с стремлением поднять живопись от ремесла до науки, но, по существу, отражает вообще взгляд Леонардо на взаимоотношения теории и практики. О значении термина «перспектива» ср. примеч.  273.

31 J. 230 [82] r.

      Наука – капитан, и практика – солдаты.

32 C. A. 5 v. a

      Вот верный способ жарить мясо, потому что, смотря по тому, умерен или силен огонь, жаркое движется медленно или быстро.

      Один из многочисленных примеров приложения науки к практике. Механический вертел описан позднее падуанцем Витторио Цонка (1568–1602) в Novo teatro di machine (Падуя, 1607). О нем упоминает также Монтень, видевший подобный вертел в 1580 г. в Бриксене. Слова «жарит мясо» и «жаркое движется» вычеркнуты так, что их едва видно. Это заставляет полагать, что мы имеем дело с собственным изобретением Леонардо, пожелавшим его скрыть.

      О ложных науках

      Истинным наукам противостоят ложные, как огню тьма (33). У Леонардо много пренебрежительных слов по адресу алхимиков и искателей perpetuum mobile (34–37). Если он пользуется алхимической символикой (38), то это лишь криптограмма для производственных секретов. Он презирает современных ему врачей (39—40), хотя и не отвергает медицины (41—42) и медицинских рецептов (43). Он презирает хиромантов (44) и обстоятельно полемизирует с «некромантами» (45—48).

33 Тr. 38 r.

      Огонь истребляет ложь, то есть софиста, и являет истину, разгоняя тьму. Огонь предназначен истреблять всякого софиста и есть изъяснитель и истолкователь истины, ибо он – свет, который рассеивает тьму, скрывающую сущность вещей. Огонь разрушает всякого софиста, то есть обман, и один являет истину, то есть золото.

34 W. An. I, 13 v.

      Те, кто хотят разбогатеть в один день, долгое время живут в великой бедности, как бывает и будет вовеки с алхимиками, ищущими делать золото и серебро, и с инженерами которые хотят, чтобы стоячая вода из самой себя давала движущую жизнь путем постоянного движения, и с некромантами и заклинателями, стоящими на вершине глупости.

      Нападки на алхимию встречаем уже у Данте, Петрарки и Чекко д’Асколи (1257–1327). Фрески Андреа Орканья в капелле Строцци церкви Санта-Мария Новелла во Флоренции (1350–1358) изображают алхимиков и фальшивомонетчиков (falsatori) в аду на одной и той же каменной скамье (ср. дантовский «Ад», 29). У писателей XIV в. (напр., Саккетти, 1375) общеупотребительно archimia в смысле «фальсификация», archimiato – в смысле «поддельный». В эпоху Леонардо также встречаем подчас ироническое отношение к алхимии, в частности к попыткам делать золото. Аурелио Аугурелли в награду за алхимическую поэму получил от Папы Льва X пустой кошелек, так как «золото не нужно тому, кто сам умеет его делать» (1514). Тем не менее в XV в. наблюдается и оживление алхимических интересов. Что Леонардо отдавал себе ясный отчет