Шаг в бездну. Наталья Александрова

и как к ней относились в коллективе, и не было ли у нее неприятностей в последнее время. И Полякова быстренько ему выложила, что все, в общем, к Мариночке относились ничего себе, а вот с начальником новым у нее были трения, и даже вот как раз шестого числа перед праздниками случился у них скандал в кабинете, там он на нее кричал, а потом Марина выбежала вся в слезах и больше ее в тот день никто не видел.

      Тут Полякова остановилась передохнуть. Коллектив молчал, обалдевший от сведений.

      «Дура она или притворяется?» – подумала Надежда.

      – И зачем ты это сделала? – не выдержал кто-то из мужчин. – Зачем столько лишнего наболтала?

      Полякова сделала круглые глаза.

      – Ну как же, меня же оперуполномоченный спрашивал, я же должна ему правду говорить!

      «Притворяется», – решила Надежда.

      Тут вступила Пелагея Никитична. Она работала в институте с незапамятных времен, вечно жаловалась на болезни, каждый год собиралась на пенсию, но почему-то не уходила, и по праздникам, ударившись в воспоминания, рассказывала, что сейчас-то работать – это что, а вот раньше, когда на госиспытания выходили, аппаратуру сутками настраивали, и вот тут стояли раскладушки, и все сотрудники на них по очереди спали. После этого она начинала рассказывать, что это сейчас она, конечно, немолодая, а раньше была так очень даже ничего себе, и прежний начальник, Николай Иванович, часто на нее заглядывался.

      – Понятно теперь, почему вы так часто про раскладушки вспоминаете, – как-то сдуру ляпнула Надежда, и с тех пор отношения с Пелагеей были безнадежно испорчены.

      – А ведь и правда, – запела Пелагея, – ведь здорово он кричал, уволить обещал, да в чем там дело-то было? Надя, ты близко сидишь, неужели ничето-таки не слышала?

      – Не имею привычки, – начала было Надежда, но тут вошел начальник.

      – Похороны в четверг, – тихо сказал он.

      Следующий день прошел в унылых хлопотах, начальника все время куда-то вызывали: то в дирекцию, то некролог редактировать, то в партком, как будто если партком не разрешит, то человека и не похоронят. Полякова собирала деньги на венок с надписью: «От товарищей по работе», шушукалась с Пелагеей и создавала общественное мнение. Зато в среду она влетела в комнату, запыхавшись.

      – Нашему-то повестка пришла из милиции, только он еще не знает!

      – А ты-то откуда знаешь?

      – А Наташка из канцелярии сказала, повестка не на домашний адрес пришла, а на наш.

      Начальник показался в дверях кабинета, похоже, что все слышал.

      – Татьяна Павловна, – обратился он к Поляковой, – я вас попрошу временно взять на себя обязанности Марины, мы не можем остаться без лаборантки.

      – Почему я? – взвилась Полякова.

      – Потому что вы загружены меньше остальных.

      Это было верно. Заставить Полякову работать было невозможно. Единственное, что она умела, это печатать на машинке двумя пальцами.

      – Я не буду, –