Проходящий сквозь стены. Юрий Никитин

меня маленькими глазками исподлобья. Во взгляде появилось недоумение, приподнялся, как жаба, что вроде бы и не подпрыгивает, но становится выше и внушительнее, пугая другую жабу.

      – Нет, – сказал он наконец, – не похоже. Ты держишься уверенно, как будто хапнул где-то миллион и сумел скрыться.

      Я на миг замер, слишком прозорлив шеф, заставил себя улыбнуться.

      – Скажите, где хапнуть, может быть, и рискну.

      Он кивнул.

      – Скажу, скажу. А ты, похоже, работу совсем забросил?

      – С чего вы взяли? – удивился я, потом перехватил его оценивающий взгляд на мои плечи и грудную клетку. – А, это… это реклама нашей продукции. Как видите, действует.

      – Дутые мышцы, – фыркнул он. – Может, парафину вколол? Бицепсы так быстро не растут. Даже если креатин будешь жрать тоннами. И качаться с утра до ночи.

      – Качаться нужно только один раз, – щегольнул я знаниями последних достижений в бодибилдинге, – но до отказа. Два раза в неделю. Так что у меня на все хватает времени.

      – Так чем ты пришел нас осчастливить? – прервал он.

      Я лучезарно улыбнулся.

      – Своим увольнением.

      Он кивнул, ничуть не удивившись.

      – Давно пора. Я всегда говорил, что от тебя толку не будет. По крайней мере, в этом деле.

      – А в каком будет?

      – Не знаю, – ответил он равнодушно. – Пока что ты никто. Никакой. Не определишься сам, никто за тебя этого не сделает. Разве что стоять на почте с высунутым языком, чтобы людям не облизывать марки самим…

      – Да уж как-нибудь, – ответил я независимо. – Заявление писать на увольнение по собственному желанию… или как?

      – Первый раз увольняешься? – спросил он с интересом. – Нет, у нас без формальностей. Вот твоя трудовая, я все вписал. Сейчас только дату убытия и… где же она, печать… Вот, все в порядке!

      Он дохнул на печать и поставил оттиск в серой книжечке. Я вздохнул:

      – Ну вот, теперь пропахло водкой… Ладно, счастливо оставаться!

      – Погоди, – сказал он с удивлением. – А расчет? Все-таки ты в этом месяце пару недель проработал…

      Я отмахнулся.

      – Какой расчет? Я слышал, что бухгалтер, услышав о моем приходе, скрылась, чтобы деньги не отдавать.

      – Остряк, – произнес он неодобрительно. – У нас без формальностей. От той зарплаты прошло десять рабочих дней… это полторы сотни долларов. Из них на вычеты… Ладно, обойдемся без вычетов, и так гроши. На, держи.

      Он вытащил из стола, протянул две купюры. Я взял без интереса, сунул в карман. Он смотрел с некоторым напряжением, обычно увольняемые начинают доказывать, что им причитается больше, но меня больше интересовала трудовая книжка, я ее еле всунул в тугой карман первой, а деньги… это разве деньги?

      – Куда направишься? – поинтересовался он уже спокойнее.

      – Да отдохну годик-другой, – ответил я. – Присмотрюсь. Как раз закончится второй срок службы нашего президента… Тоже непыльная работа, если подойти с умом.

      – Остряк, – повторил он.

      У меня все впереди, сказал я ему