Схватка за параллель. Сергей Морозков

сегодня совершенно неприемлема. На планете есть разумная жизнь, пусть лишь в моём неважно выбритом лице. Биться буду до последней капли крови. Пусть это звучит несколько высокопарно.

      Мимо, ломая кусты, несётся мелкий гоблин. Должно, по ягоды ходил, все губы чёрные от сока местной вишни. Торможу его за шкварник; перепуганные глазёнки лезут из орбит, но он отчаянно машет руками-ногами, пытаясь достать вражину. Поглазев несколько секунд на отважного бойца, задаю обычный «русский» вопрос: «Who is it?». Малец прекращает болтать ногами и, положив руку на сердце, отвечает: «Гоблин». Усаживаю грамотного паренька под дерево и учиняю импровизированный допрос. Английский знает как родной, говорит бегло, слегка шепелявя; думаю, это дефект челюстей и кривых зубов. Мой же словарный запас ограничивается прочитанным в армии разговорником. Худо-бедно в осадке следующее.

      Новосёлы прибыли на планету недавно, вошли в некие врата, а вышли здесь. Деревни были построены. Каждому племени выделены угодья и скот. Пацан с придыханием твердит о Великой Богине Мэри, которая, несомненно, оторвёт мне яйца, если сейчас же не отпущу верного раба. Почесав башку грязной пятернёй, даю «верному рабу» пинка под тощий зад, а заодно делаю очень испуганное лицо, играя богине на авторитет.

      Мелочь сдувает точно ветром. Сейчас добежит, раскричится, и бродяги организуют преследование. Понимаю, в лесу быстро догонят, и придётся принимать ещё один бой без всякого толка. Поэтому иду к деревне и прячусь за невысоким заборчиком у самой опушки. Приличная толпа стариков и пацанов, способных носить оружие, несётся в лес во главе с маленьким знакомым.

      Выжидаю минут пятнадцать и смело иду в селение, к самому большому зданию в центре. Выглядит деревня прекрасно: широкие мощённые разноцветной брусчаткой улицы чисты. Ухоженные палисадники домиков зовут посидеть в тенёчке. «Сельсовет» оказывается массивным зданием, чьи высокие стрельчатые окна с мозаичным орнаментом гармонично дополняют шпили башенок по углам. Светлый полированный гранит придаёт некую торжественность всему ансамблю. Дверь, ведущая внутрь, деревянная и очень массивная. Такая больше под стать средневековому замку, нежели канцелярии мирной деревеньки. Тяну за тяжёлое кольцо, но она к удивлению очень легко распахивается.

      В просторном светлом помещении ни души. Большой холл, облицованный голубой плиткой с небольшим возвышением в правом углу, видимо, служит для сходов жителей в ненастную погоду и, наверно, частично выполняет некие религиозные функции. Обследую ряд комнат по периметру, но ни одной бумажки или папируса не обнаруживаю. По всей вероятности, канцелярия ещё не сильно занимает неокрепшие умы. Слева от входа неприметная дверка, которую для очистки совести пинаю ногой; надо же так, именно она-то и заперта.

      Используя в качестве ключа приклад, вваливаюсь в крохотную комнату и лицом к лицу сталкиваюсь с огромными голубыми глазищами прекраснейшей женщины. Правда, роскошные белые волосы, мягкий овал лица, пухлые губы, к моему огромному