Фонарик Лилька. Юлия Кузнецова

двери квартиры, которую никогда не называю своей, – и потише в коридоре, баба Клава спит.

      Квартирную хозяйку звали как-то по-другому, но в глаза я её называла просто «вы», а за глаза – бабой Клавой, потому что это имя подходило к её цветастому халату, перевязанному тонким поясом, и чёрным войлочным ботинкам-прощайкам, в которых она ходила за молоком в «Копейку».

      Молока покупала много – делала из него домашний творог и продавала у входа в ту же «Копейку». Подвирала, конечно, что «молоко от коровушки», но я её не осуждала, находя ситуацию смешной: люди выходят из «Копейки» и покупают творог, по сути, тоже из «Копейки», а ни от какой не от «коровушки», только на улице. «Сами дураки, – думала я, – ведутся на враньё».

      Сама я прибегала к вранью только в самых крайних случаях, таких, как сегодняшний. Предпочитаю правду. Правда, сегодня за правду огребла. «Лучше бы ничего и не спрашивала у Серёни», – мрачно подумала я, разматывая на шее шарф, укладывая его на тумбочку в прихожей, а сверху – ключи. На мягкое – чтобы не звенели. Не хватало ещё разбудить бабу Клаву.

      – Правая дверь! – еле успела сказать я Лиле, которая чуть не познакомилась с храпящей бабой Клавой.

      – Вау!

      – Да потише ты!

      – Вау, – прибавила она шёпотом, – какая комната красивая!

      Я пихнула её в спину, чтобы не стояла на проходе, и прикрыла дверь. Лиля потянула носом. «Чувствует запах кофе», – поняла я, но она ничего не стала спрашивать, а я не стала объяснять. На кой мне её новый восторг? Я и так-то не знаю, как от неё избавиться.

      – Как у вас красиво, просто невероятно, – повторила Лиля, вертя головой во все стороны.

      – Угу, Версаль, – буркнула я, швыряя сумку на кровать. Глянула на комп – проверить бы сейчас, нет ли сообщений от Серёни, но не при ней же.

      – Ты давай не льсти мне тут. Сейчас зарядку найду, позвонишь домой. И скажешь, что вернёшься через пятнадцать минут. Мне спать надо.

      – Я не льщу, честно-честно! – воскликнула она, снимая шапку-медвежонка.

      – Слушай, ну что в моей комнате красивого, – устало сказала я, усаживаясь на стул, – кровать скрипучая? Серо-голубое покрывало бабы Клавы, в котором её кот дырку продрал? Окно заляпанное?

      – Вот это! – Лиля показала на стены.

      Запала, значит. Ну, она не единственная. Правда, «красиво» я ни разу не слышала. «Прикольно», «ржачно», «зачётно», «круть», – так говорят про мои стены, залепленные мемами из «Вконтакте» и с сайта «1001 мем».

      Некоторые распечатывала, некоторые перерисовывала. Все приклеивала скотчем. Тут были мемы на любой вкус. Больше всего я любила сморщенную от радости или горя рожицу и смешную подпись. Что-то вроде: «Как ни крути, но лучший шкаф для одежды – это стул». Или «До уборки всё валялось на своих местах, а после уборки всё стало аккуратно лежать непонятно где». Была у меня и девица, заламывающая руки под надписью: «Люди, ну сколько можно повторять, мне ещё рано замуж!» Был и хмурый котик с синяками под глазами и табличкой в лапках: «Недоброе утро». Была просто фотография наушников с подписью: «Петь в наушниках восхитительно, не слышишь своего голоса и думаешь, что у тебя есть талант».

      – А