Сады Луны. Стивен Эриксон

я ему дала, – продолжала императрица. – Удивляюсь, кто из богов свел вас тогда вместе на парапете. Я бы непременно поблагодарила этого бога за его чувство юмора. Лейтенант, вы никак решили, что Имперская арка ведет прямо в конюшню?

      – Ваше величество, моя лошадь упорно не желала проходить через арку.

      – Ну что ж, не без основания.

      Паран улыбнулся.

      – Но в отличие от меня ее порода славится своей смышленостью. Прошу вас принять мои самые смиренные извинения за случившееся.

      – Симпатяга проводит вас к адъюнктессе.

      По знаку императрицы один из караульных принял от лейтенанта поводья. Паран еще раз поклонился и с улыбкой повернулся к «когтю». Тот вывел его через боковую дверь.

      – Дуралей! – процедил он сквозь зубы, когда тяжелая дверь закрылась за ними и они очутились в узком коридоре.

      Паран не ответил. Симпатяга быстро зашагал к лестнице. Лейтенант не торопился: пусть «коготь» его подождет. Тот стоял возле ступеней, мрачный от ярости.

      – О каком таком парапете она говорила? Ты что, когда-то уже встречался с императрицей? Где?

      – Поскольку она не пожелала объяснить, мне лишь остается последовать ее примеру, – уклончиво ответил Паран.

      Ступени лестницы, истертые множеством ног, чем-то напоминали конские седла.

      – А, так мы в Западной башне, – невинным тоном произнес лейтенант. – Ее еще называют башней Праха.

      – Поднимайся на самый верх. Адъюнктесса ждет тебя в своих покоях. Других дверей там нет, так что не заблудишься. Понял?

      Паран кивнул и двинулся наверх.

      Дверь последнего этажа башни была приоткрыта. Паран постучался и вошел. Он увидел адъюнктессу в дальнем конце комнаты. Лорна сидела на скамье, спиной к широкому окну, и одевалась. За поднятыми ставнями розовело утреннее небо. Смущенный Паран остановился.

      – Я не из стеснительных, – сказала адъюнктесса. – Входите и закройте дверь.

      Паран сделал, что ему велели. Потом оглядел помещение. Стены украшали порядком выцветшие шпалеры. Каменные плиты пола скрывались под вытершимися меховыми шкурами. Мебель была скудной и старой, напанской по стилю, а потому лишенной вычурности.

      Адъюнктесса встала и надела кожаные доспехи. Ее волосы блестели в утреннем свете.

      – У вас усталый вид, лейтенант. Присядьте.

      Паран поискал глазами стул и с наслаждением плюхнулся на сиденье.

      – Следы едва заметны, госпожа адъюнктесса. Герром оказался пуст, а те, кто там остался, уже никогда не заговорят.

      Лорна застегивала последнюю пряжку.

      – Заговорили бы, если бы я послала туда некроманта.

      Паран невольно хмыкнул.

      – Я слышал лишь рассказы голубей. Думаю, их пустили туда с определенным умыслом.

      Адъюнктесса недоуменно наморщила лоб.

      – Простите… мне показалось, что вестниками смерти были… птицы.

      – Значит, попытайся мы увидеть случившееся глазами мертвых солдат, мы почти ничего не