Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница (сборник). Сьюзен Коллинз

кладет в рот еще одну горсть листьев, и скоро мне хочется смеяться, так приятно почувствовать облегчение.

      Я замечаю длинный ожог на Рутиной руке пониже локтя.

      – У меня есть кое-что для этого.

      Откладываю лук и смазываю ей руку лекарством.

      – Тебе повезло со спонсорами, – говорит она с завистью.

      – А тебе ничего не присылали?

      Рута качает головой.

      – Ничего, еще пришлют. Чем ближе к концу Игр, тем больше людей поймут, какая ты умная.

      Я поворачиваю мясо.

      – Ты не шутила, что хочешь взять меня в союзники?

      – Нет, конечно. – Я почти слышу стон Хеймитча: надо ж – связалась с младенцем! Ну и пусть. Рута – боец, она не сдается, а главное – я ей доверяю. Почему не признать это открыто? И еще она напоминает мне о Прим.

      – Ладно. Я согласна.

      Рута протягивает мне руку, и я ее пожимаю.

      Конечно, любой союз здесь временный, но сейчас не хочется об этом думать.

      Рута добавляет к нашему ужину горсть каких-то мучнистых кореньев. Поджаренные над костром, они пряные и сладкие, похожи на пастернак. И птица ей знакома, в ее дистрикте такие водятся, их называют грусятами. Бывает, в сад забредет целая стая, и тогда в кои-то веки можно прилично поесть. Разговор прерывается, пока мы усердно набиваем животы. Мясо грусенка очень вкусное и сочное. Когда кусаешь, по подбородку стекают капли жира.

      – Уф, – выдыхает Рута. – В первый раз съела целую ножку.

      Могла бы и не говорить. Сразу заметно, что мясо перепадало ей нечасто.

      – Бери другую, – предлагаю я.

      – Можно?

      – Бери сколько хочешь. С луком и стрелами мы не пропадем. А еще есть силки. Я тебя научу их ставить. – Рута нерешительно смотрит. – Да бери же! – Я сама сую ножку ей в ладонь. – Все равно через пару дней испортится, а мы и половины не съели. И кролик совсем целый.

      Держа мясо в руке, Рута уже не может сдерживаться и с аппетитом вгрызается в него зубами.

      – Я думала, в Дистрикте-11 еды больше, чем у нас. Вы ведь сами ее выращиваете.

      Глаза Руты расширяются.

      – Нет, что ты, из урожая ничего брать нельзя.

      – А то что? В тюрьму посадят?

      – Высекут при всех плетьми. Наш мэр очень строгий.

      По выражению ее лица видно, что там это в порядке вещей. В Дистрикте-12 публичная порка бывает, но редко. Строго говоря, нас с Гейлом могли бы сечь каждый день – и это еще мягкое наказание за охоту в лесах. Вот только все чиновники сами у нас мясо покупают. К тому же наш мэр, отец Мадж, не очень любит такие вещи. Наверное, жизнь в самом бедном, непривлекательном и высмеиваемом дистрикте имеет свои преимущества: обычно Капитолию нет до нас дела, лишь бы достаточно угля добывали.

      – А вы себе берете угля, сколько нужно? – спрашивает Рута.

      – Нет. Сколько сможем купить. Бесплатно только то, что на башмаках принесем.

      – Когда урожай собираем, нас кормят получше, чтобы мы весь день могли работать.

      – А в школу вы ходите?

      – Во время уборки – нет. Все работают.

      Мне нравится слушать про жизнь Руты. Мы почти никогда не встречаемся ни с