Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера (сборник). Андрей Шляхов

мозги» и дать «тяжелому» место в реанимации сто шестьдесят восьмой больницы, а «легкого» отправить в Первую градскую. Бывали прецеденты…

      «Легкий» больной с любопытством оглядел убранство салона, стараясь не смотреть на манипуляции врача и фельдшера с его собратом по несчастью, и вдруг начал блевать. Блевал он обстоятельно, обильно, при этом деликатно пытаясь прикрыть рот обеими руками.

      – Фу, не мог на улице… – поморщилась Вера.

      – Ты б хоть окно открыл! – взревел Петрович.

      – Эдик! Добавь своему пациенту сотрясение головного мозга средней тяжести, – подсказал Данилов.

      – Есть, сэр! – откликнулся Эдик и тотчас же, устыдившись своей фамильярности, добавил: – Хорошо, Владимир Александрович.

      Эдик уже третью смену стажировался в бригаде. Данилову он нравился. Толковый парень, знающий, вроде бы не вредный. Эдик имел все шансы стать нормальным врачом. Лет через несколько…

      – Извините, пожалуйста, – смутился пациент, наконец-то закончив блевать. – У вас тряпка есть? Я подотру…

      – Чего уж там, – свеликодушничала Вера, – дело житейское. Вы лучше скажите, как зовут вашего товарища.

      – Он мне не товарищ, – пытаясь привести себя в порядок при помощи носового платка, ответил тот. – Мы не знакомы. Он подрядился меня домой довести и вот – довез, называется…

      И после небольшой паузы, как-то совсем по-детски спросил:

      – Можно выйти? Отряхнуться хотя бы…

      – «Кузницу здоровья» дали, – доложил Эдик, возвращая Данилову «наладонник». – Сто шестьдесят восьмую.

      Подобно всем новичкам, он тут же впитал в себя профессиональный жаргон и то и дело пользовался им, стараясь походить на бывалого «скоропомощника». Оксибутират натрия называет «Оксаной», магнезию – «магнолией», инфаркт миокарда – «Иваном Михайловичем»…

      – В стационаре отряхнешься! – крикнул пациенту Петрович. – Через три минуты!

      Петрович повернул ключ зажигания, нажал на педаль газа и плавно тронул машину с места.

      – С Метастазом полчаса бы ехали, – Вера отодвинула оконное стекло, впуская в салон свежий воздух.

      – Да уж, – согласился Данилов, прощупывая пульсацию сонной артерии на шее лежащего на носилках пациента.

      Метастаз, по паспорту Георгий Иванович Ольшевский – худший из водителей шестьдесят второй подстанции. Он не любит мыться, но любит медленную езду со скоростью двадцать – тридцать километров в час. Со включенной светомузыкой – мигалкой и сиренами – Метастаз способен выжать из машины все сорок километров. В то же время он незлобив, ездит без аварий и безотказно выходит на замену в свой выходной, поэтому его и терпят.

      Перемерив давление, Вера доложила:

      – Девяносто пять на шестьдесят пять.

      – Пациент определенно более жив, чем мертв. Пустячок, а приятно, – улыбнулся Данилов.

      По прибытии в сто шестьдесят восьмую больницу, в то время пока машина ехала по территории, Данилов, выполняя требования инструкции, достал наладонник и нажал на нем кнопку,