Картофельная яблоня (сборник). Алена Дашук

он недоуменно посмотрел на меня. Оказывается, радужки глаз могут быть оранжевыми. Они вобрали в себя тёплый свет догорающей на нашем столике свечи. Дождинки из них, наконец, испарились.

      – Вы следили за мной? – я улыбнулась.

      – Нет, просто ждал.

      – Вы меня пугаете.

      – Почему? – в его вопросе я не услышала никакого подтекста. Он спрашивал, как спрашивает ребёнок, почему трава зелёная.

      – Но… – я растерялась.

      – А вы разве не чувствуете, что нам не нужно друг за другом следить, чтобы знать всё? Я имею в виду, знать главное.

      – А что, по-вашему, главное?

      – Например, то, что когда я к вам подошёл, ваше одиночество закончилось.

      – Забавно. Я понимаю, когда так говорят молоденьким, красивым девушкам, но мне… Вы считаете меня красивой?

      – Не знаю, – мужчина пожал сутулыми плечами. – Вот разве возможно точно сказать, добрый человек или злой?

      – Наверно, нет. Мы можем быть жестокими и равнодушными, а потом неожиданно для всех отдать за кого-то жизнь. Так?

      Он прикрыл глаза, что означало согласие.

      – С красотой дела обстоят так же. Не находите? Вот тот официант наверняка скажет, что вы обычная тётка в очках и дурацкой кофте.

      Я удивлённо откинулась на спинку стула и расхохоталась.

      – Вы просто верх деликатности!

      Мужчина усмехнулся в ответ.

      – Вы же всё равно знаете, что я думаю.

      – Для вас я тоже тётка в кофте?

      – По сути, так оно и есть. Такова объективная реальность. Но вам же безразлично, что у меня всклокоченная борода и старый свитер. Или нет?

      Я проанализировала свои смутные ощущения.

      – Пожалуй.

      – И вам очень не хочется идти сейчас домой.

      Я машинально положила руку на обложку книги, чтобы скрыть дрожь пробежавшую по лопаткам. Том был тёплым. Словно мистические метаморфозы мира Кафки стали оживать, наполняться кровью и жизнью.

      – Не хочется…

      – Вы любите фиалки и незабудки. И терпеть не можете гладиолусы и пионы, – подвёл итог мужчина.

      – А вы обожаете самолёты и ненавидите цирк, – я не знала, откуда пришла эта мысль. Она всегда жила во мне.

      Он спокойно кивнул и встал.

      – Подождите здесь пять минут. Я скоро вернусь.

      Не дожидаясь ответа, мужчина быстро вышел из кафе. Я знала, что вернётся.

      Он поставил на столик небольшой прозрачный стакан. Для лилово-сиреневого марева фиалок никакой другой посуды в кафе не нашлось. Он не вручил их мне торжественно, как делают многие мужчины, страшно гордые своим рыцарским подношением. Просто привнёс в нашу с ним вселенную прохладный туман неброских цветов. На Луне он их что ли добыл? Или синтезировал из ночных туч?

      – Здесь недалеко круглосуточный цветочный магазин, – развеял он мои подозрения. – Сегодня четверг?

      – С четверга на пятницу, – уточнила я.

      – Тогда до следующего четверга на пятницу.

      Он поправил взъерошенный