Останкино. Зона проклятых. Артемий Ульянов

зеленые глаза беспокойно рыскали в поисках жертвы. Черные длинные волосы опричника, щедро политые чужой кровью, спутались и прилипли ко лбу, испачкав его красным. Редкая, с проседью борода торчала в разные стороны, а причудливый серебряный медальон с кровавыми рубинами, висевший поверх кожаных доспехов на массивной цепи, был закинут на плечо. Одна рука его скрывалась в дверном проеме, из которого слышались слезные бормотания. Широко шагнув с крыльца, Орн вытащил из дома старосту Мартына, держа его за длинную бороду, некогда благообразно седую, а сейчас розовевшую от крови. Лицо старика было разбито так, что узнать его было не просто.

      – Чай, никак староста пожаловал, – хищно протянул кто-то из опричников в предчувствии скорой расправы. Некоторые мясники из отряда Орна в прошлом были «лихими людьми» – разбойниками, ушедшими в леса из-под крепостного ярма. К старостам они относились по-особому, а потому тем редко удавалось умереть быстрой смертью.

      – Сей паскуда – мой, его порешить не велю! – с грубым акцентом рявкнул Орн. Наклонившись к Мартыну, он приподнял его за бороду и, приставив к горлу тонкий обоюдоострый нож, спросил:

      – Живота не погублю, коль ответствуешь, куда боярин подался, Алексеем Сатиным нареченный. Волю дарую, коль заарканю собаку. Разумеешь?

      – Разумею, боярин. Истинно, всем, об чем ведаю, об том и ты ведать станешь, Христом Богом клянусь! – плаксиво зашепелявил староста, шамкая осколками выбитых зубов. – Не губи живота, не убий!

      – Глаголь, пес презренный! – встряхнул его за бороду опричник.

      – Боярин как проведал, что опричники в селе, так на коня вскочил и был таков.

      – Один?

      – Да.

      – При суме был али как есть?

      – При суме…

      – Куда в сей земле податься мог, разумеешь?

      – Не могу знати, боярин, не погуби! – завизжал Мартын, пытаясь упасть немцу в ноги.

      Тот занес над ним нож, прикрикнув:

      – Ответ держи, скотина! Где на земли сей схорониться возможно?

      – Место тут гиблое, болота проклятые окрест. В прежний год пять душ крестьян сгинули, а они, почитай, с малых лет тут обретаются. Токма единой тропой в лесу схорониться возможно. По праву сторону от пашни, что вона в тех пределах. А от тропы той болото, кое надобно левой стороной пройти да вправо на тропу. По оной возможно до дороги прибыти. Разумею, в те края боярин и направился.

      Бросив старосту, Орн гаркнул:

      – Емеля, Никодим, Сташка, Демьян да Митька Резвый, со мною в погоню! Миколка! Этого паскуду под замок до моего веления.

      И зашипев что-то на немецком, вскочил на коня. С пронзительным посвистом, заглушающим топот копыт, шесть всадников ринулись из ворот в погоню за Сатиным.

      Стоит сказать, что как только Алексей Алексеевич получил известие о том, что Адашев взят под стражу и закован в кандалы в крепости Дерпт, сразу же отправил детей и жену с обозом и несколькими верными людьми в потаенную избу в глухой деревне