Иллюзион жизни. Рассказы, миниатюры, размышления. Елена Сомова

и опыт работы в выбранной области знаний, умудренная жизненным опытом, смогла пожить с ним только два – три дня, и написать стихи:

      Тепло, светло в твоем гробу —

      Быть с нелюбимым хуже смерти,

      Царапать на стеклянной тверди

      Звезд путеводных свет… Уйду.

      Ты пальцами несешь испуг.

      Льва отвернешь к стене и в угол,

      И льется кровь несчастных пугал,

      В которых превратил подруг.

      Игрушки барина висят,

      Стоят, лежат в тщете забвенья,

      Ты пыжишься, как дутый гений.

      Тебе всех пыток не простят,

      Заброшенных садов мечты,

      Велеречивых обещаний,

      Слёз одинокими ночами

      И мнений, в коих вызрел яд.

      Уйду с дороги. Я не столб,

      Не деревянный торт – покрышка,

      Не глупая на поле фишка,

      И мне противен твой восторг.

      Макеты – призраки любви —

      Великолепные ошибки —

      В прострелянных мишенях шибко

      Сквозят в застуженной крови, —

      Так деревянная улыбка

      Скрипит, задув и фонари.

      Пыл юности остался жив в ее ранних стихах, он прожигал насквозь снег отчуждения пустынного скопца с неметчинкой в своем менталитете, с налетом арийского мировоззрения отрубать хвосты простодушности и считать позором откровение на грани предельной раскрытости. Слишком многое за кадром у посторонних. Но когда поэт пишет стихи, он не выбирает посторонних и своих, он пишет молитвы Богу. Даже близкие – посторонние, они только на век, а он сам – на вечность вместе со своими диссертациями.

      Бывшая ПТУ – шница очень сильно помогла парню своим участием в его судьбе. Еще в молодости, когда она, будучи ученицей ПТУ, поняла, что он не женится на ней, то хотела просто исчезнуть из его жизни. Прошел месяц. Парень бесился, гормоны мучили, а найти другую такую дуру не получалось. Дур вообще мало среди женщин: все хотят всё и, желательно сразу. Помогла соседка по лестничной площадке многоэтажки, в которой пустынный скопец жил с мамой (тигрицей Чарой): эта дама узнала телефон ПТУ – шницы и позвонила ей. Разговор был суровый. Соседка пустынного скопца пригласила ПТУ – шницу к себе в гости и выказала свои мудрые доводы:

      – Ты отдалась парню, он не прост, он будет профессором, а ты – дурр – ра, и дуррой помрешь, – каркала старая некрасивая тумба в бигудях. Слушать ее было противно, оттого что запах курева впитался в ее вонючий халатик с налетом чего-то модного, и ультра – сковородного, но тухлого. – Если не видишь, кто перед тобой, раскрой глаза шире, – не унималась ворона с бигуди в челке и по плечам. Эта модница, наверно, хороша с воблой после работы, чайник отмоет, бутеры порежет, было б чего резать. Вот она и решила порезать меня на кусочки вербной веточки с маленьким серым пухом. – Он будет светилом,