Покинутый. Василий Баранов

может.

      Мужик мало чего был способен понимать. Лишь позднее осознал все.

      С той поры Степан, муж Глафиры, перестал пить.

      Из проулка беглецы свернули на объездную дорогу. Им повезло. Мужик только что закончил загружать в легковую машину вещи. Они доковыляли до него.

      – Мужчина, не довезете до развилки? – Артем сам не знал, что это за развилка. Просто надо было уехать.

      – Это до какой?

      – Вот туда, а потом направо. – Артем махал рукой. – Мне старика слепого надо вести. Выручай, друг.

      – До развилки? А! Это где рейсовый сворачивает. Остановка там у него. Садись, довезу.

      Артем запихнул старика в машину. Поехали. Минут через двадцать они были на развилке.

      Это было чудесное спасение. Во времена, когда по земле бродили пророки, его описали бы особым благоволением Всевышнего, думалось Артему. Но Господу слава, в своем отечестве пророков нет.

      На остановке установили бетонный навес со скамеечкой. Было где присесть и отдышаться.

      – Матвей, куда идем дальше? – В самый раз было строить планы на будущее.

      – Ты меня спрашиваешь? Слепого спросил о дороге. Чем ты думал?

      – Ты же затеял этот поход. И спрашивать мне не у кого.

      – Ты у нас поводырь. Ты и должен знать путь. Я не ведаю, какой тропой ты вел нас ранее, отчего должен знать дорогу. – Опустил руки. Ступни ног уперлись в землю. Не ведает он дороги. Тело приросло к скамейке.

      Артем только покачал головой. А старик еще и вредный. Его вели, на него тратили бесценный дар зрения, а он брюзжит.

      – Тогда будем сидеть здесь до морковкина заговенья. – Сам осматривается. Может еще попутка откуда вывернет или автобус.

      – Следует идти к свету. Разве не так. Ты видишь свет. Я обращен во тьму. Где ты видишь свет, куда смотрят твои глаза, туда и идем.

      – К свету – это на восток. Дальний Восток. Туда до зимы не дойдем. Придется, идти куда глаза глядят. Мудрые слова речешь ты, Матвей. Ты в парламенте не заседал? Они тоже ведут нас, куда глаза глядят. Много говорят, а о чем не поймешь.

      – Не доводилось. Но заповеди о депутатах парламента и иже с ними говорят. Глупый не любит знания, а только бы выказать свой ум. Книга Екклезиаста: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

      Артем с Матвеем шли своей дорогой. Один откусил от краюхи тюремной жизни, другой испил темных вод слепоты. Хлеб и вода. Они неразлучны. Мимо проезжали машины. Два путника брели вдоль берега жизни. Им некуда больше спешить, им некого больше любить. Артем уже не думал, куда идти. Просто шел. Поводырь слепого. На тюремных нарах он и представить себе не мог, что пойдет неведомо куда, обретя свободу. Ему грезился родной город. Улицы, по которым он хаживал. По которым пройдет в поисках прежней жизни. И принимать сиротство, как награду.