Рассказы: Выпуск 3. Степень безумия. Лев Протасов

рыдал в недрах подземелья и убивал монстров своими слезами, я вдумчиво наблюдал за пляшущей картинкой на экране.

      Позвонил телефон.

      Степа выругался, поставил игру на паузу и взял трубку (у него еще был стационарный). Через минуту он сказал:

      – Тебя, – и протянул мне телефон.

      Я знал, что звонят из дома. И отчего-то похолодел.

      – Да?

      – Ванюша. Ванюш, – на том конце провода явно не знали, как продолжить.

      – Ну?

      – Вань, ты приходи домой, ладно? Бабушка умерла.

      И папа повесил трубку.

      Я любил бабушку. И я ненавижу апрели.

      Труп похож на что-то из воска. Бабушка лежала в церкви в середине помещения. Над бабушкой пел уныло священник. Над бабушкой трясли кадилом. А лоб у нее был сальный и блестел.

      Я плакал. И страшно этого стыдился – мне чудилось, что так я совсем не взрослый. Взрослые принимают горе мужественно (так я тогда думал).

      Потом бабушку все обходили и целовали в лоб. Мама сказала целовать через платочек, иначе негигиенично. Я не хотел через платочек. Поцеловал голый воск.

      Мертвые на себя не похожи. Мне показалось, что в бабушке не осталось ничего знакомого. И я поверил, что душа существует.

      Ночью выл.

      7

      В одиннадцатом классе выяснилось, что вступительные экзамены во всех университетах заменены на тесты. А это означало, что я могу сдать русский. А это означало, что я могу поступать, куда угодно, ведь с остальными предметами проблем у меня не было.

      И родители принялись старательно проедать мой мозг вопросами профориентации.

      Помню, мама позвала на кухню и заявила:

      – Иди в наш политехникум. На матмех или физику. Сейчас дефицит инженерных кадров.

      – Но я не хочу.

      – Сам понимаешь, с твоим русским в гуманитарии тебе путь закрыт.

      – Мама, я почти не допускаю ошибок. И есть еще время, чтобы научиться не допускать их совсем.

      – Ну и куда ж ты собрался, умник?

      – Я… – я не знал, что сказать, и ляпнул первое попавшееся: – На философский.

      – Совсем дурак? Если тебе мозгов не хватает понять, я объясню. Мы плохо живем, потому что твой папа решил, что у него есть призвание. И теперь он журналист в занюханной газетенке. А я хотела бы хорошо жить. И хотела бы, чтобы ты хорошо жил.

      – По телеку говорят, хорошо жить грешно, – попытался я сострить.

      На меня глянули со странным презрением и ответили:

      – Я, знаешь, грешный человек. Как и все мы.

      В тот момент я ее почему-то ненавидел. А ближе к выпускному решил сбежать. Даже со Степой договорился, что сразу после окончания школы перекантуюсь у него с недельку. Ну, Степа-то за любой движ был. Заранее наплел что-то там своим родителям – уж не знаю, что именно. У него вообще родители были спокойные, как два танка.

      Прошел единый экзамен. Отгремел выпускной.

      На выпускном я целовался с Соней –