Стихи. Том 2. 2003—1999. Наталья Владимировна Патрацкая

лет не провожала,

      и давно я не твоя.

      «В моей душе исчезли дифирамбы…»

      В моей душе исчезли дифирамбы,

      мне надоело восхвалять мужчин,

      не светит благородство у них в лампе,

      меняют только маски без причин.

      А женщины одни за жизнь воюют,

      морозы жизни вокруг них лютуют.

      «Ель стоит, шатром раскинув ветви…»

      Ель стоит, шатром раскинув ветви,

      словно в дом сзывает чудаков.

      Снежный дом, где не бывают ветры.

      С крышею, где притаились метры,

      метров двадцать веточных кругов.

      Есть у фей любимица лесная,

      ель, что простой мачтою стоит.

      Ствол прямой, ее давно я знаю,

      ветки ее ветры все листают,

      в совершенстве кроны тихо спит.

      Метрах в десяти стоит подруга.

      Ростом как она, но так худа,

      ветви изогнулись точно дуги,

      ветви под снегами не упруги,

      средь берез стоит она одна.

      Снег покрыл деревья, землю мелом,

      белый цвет и контуры ветвей.

      В красоте холодной спит измена,

      а в душе – есть настроения смена.

      В елях притаилось царство фей.

      «Кому нужны твои стихи?..»

      Кому нужны твои стихи?

      Тебе самой.

      Кому нужны твои звонки?

      Тебе самой.

      Кому нужна твоя любовь?

      Тебе самой.

      Кому опять ты портишь кровь?

      Тебе самой.

      А так ли уж? Совсем не так.

      Все для других.

      И жизнь как ломаный пятак.

      Все для других.

      «Зеркала моих лет, мой последний поклонник…»

      Зеркала моих лет, мой последний поклонник,

      он мой солнечный свет и к поэзии склонный.

      Может, это смешно и немножечко грустно,

      мои страсти плывут на суденышке утлом.

      В нашей разнице лет притаилась невинность,

      это так хорошо и немного обидно.

      Зеркала наших лет, где конец, там начало,

      не хочу ничего, не хочу у причала.

      Не уплыть никуда, но возможны все страсти,

      нет и суммы из нас, а какая-то разность.

      Зеркала моих лет – мой красивый поклонник,

      в нем есть что-то еще. От любви моей клоны.

      «Поэтесса из Москвы, значит из России…»

      Поэтесса из Москвы, значит из России.

      Темы солнца и судьбы, и любви красивой.

      Поэтесса тупиков, городских проспектов,

      баскетбольных игроков цветового спектра.

      Поэтесса пылких чувств на ступеньках лестниц,

      где она ждала чуть-чуть, от свиданий лести.

      Поэтесса из Москвы – нежное создание,

      обращается на «Вы» к вам из состраданья.

      Пишет нежные стихи в толчее поэтов,

      но ее стихи тихи. Что сказать на это?

      Первой быть в Москве нельзя, первой быть непросто,

      поэтессе не везет с баскетбольным ростом.

      «Только