Если меня не станет… Прощаясь – помни. Элизабет Гафри

тебе? – Валь, ну что вы лишние вопросы задаете? Я ж упрямая, знаете? Что решила, уже не отговорить. Так что говорите, где продукты.

      – Да в погребе ж они. Так как холодильник у нас там.

      – Это та дверь, что в коридоре направо?

      – Точно. Только там света нет, все никак не проведу. Ты фонарь возьми с сарая.

      – Ага, – выкрикнула я, вылетая из дома. Вернулась с фонарём и пошла в погреб. Страшновато было, но я решила об этом подумать потом.

      – Там пакет слева стоит, – кричал мне Валя, пока я копошилась в погребе. Вытащив пакет из погреба и порывшись в нем, поняла, что кроме рыбных консервов там ничего съедобного и нет. Ладно, как там мама учила – все, что есть под рукой.

      – Валь, а картошку копать или есть нарытая? Морковь, лук?

      – Картошку Игорь на днях приносил, сказал, только накопал. Там в коридоре должна быть. Да и морковь с луком тоже. Надо же, значит, за стариками он все-таки приглядывает. А нам ни слова. Ну хоть что-то человеческое в нем осталось. Я быстренько поставила на плиту кастрюлю с водой, начистила картошки, нарезала морковь и лук. Открыла пару рыбных консервов. Запустила картошку, потом рыбу, все посолила. А в конце закинула морковь и лук. Пережаривать, как учила мама, было не на чем, поэтому просто закинула в бульон. Крупы никакой у Вали не было, но я все в том же погребе нашла остатки риса. Тоже закинула в суп. Сбегала в огород, надрала петрушки с укропом и в самом конце запустила их в суп. По-моему, получилось очень даже вкусно. Заставила Валю перестелить себе постель нормальную и сходить обмыться, пока я готовила. Он переоделся и даже побрился. Я порезала хлеб и накрыла на стол. Принесла приборы и налила суп в тарелку. Валя опять прослезился. А я не стала ничего спрашивать. Выбежала из дома к маковому полю, надрала целую охапку цветов и, найдя трехлитровую банку, наполнила водой и водрузила букет на стол. Валя уже доедал первую порцию и попросил вторую.

      – А сколько ж лет тебе, дочка?

      – Пятнадцать, – наливая суп в тарелку, ответила я.

      – Как же тебя родители воспитали хорошо. Гордятся, наверное, тобой.

      – Не знаю, мы об этом никогда не говорили. Валь, вы кушайте, а мне идти надо. Я ещё дома убраться обещала, а вечером у нас гости.

      – Ой, да что ты! Уж и не знаю, как тебя благодарить, спасибо тебе! Дай бог здоровья!

      Валя подскочил из-за стола и кинулся мне на шею.

      – Ох, дочка, береги тебя господь и пусть у тебя все будет хорошо. Золото ты человек.

      Я наконец вышла из дома и потихоньку через маковое поле побрела к нашему, размышляя о том, как люди порой одиноки. Как старики остаются одни, никому не нужные. А как выживать в деревнях, я не понимала.

      – Лика! – заорал Игорь с другой стороны поля, а я вздрогнула. – Ты где была?

      – А что? И зачем так кричать, ты напугал меня!

      То вообще на меня внимания не обращают, а то пару часов нет – уже истерика.

      – Ты знаешь, который час?

      – Ну часа два, а что? Зачем