Обратной дороги нет (сборник). Павел Амнуэль

неожиданно стал сосредоточенным, пальцы забегали по клавишам с быстротой пианиста, играющего «Революционный этюд» Шопена (я учил эту дурь в седьмом классе и до сих пор мои пальцы начинали дергаться, когда я вспоминал предэкзаменационные мучения), а принтер выплюнул два листа, которые Антонио перечитал и, похоже, задумался: передавать мне эту информацию или…

      – Ну что? – спросил я. – Надеюсь, она не замешана в каком-нибудь убийстве?

      Глядя на удрученное лицо Антонио, я вполне мог об этом подумать. Неужели Лугетти прав, и его жена действительно…

      – Странно, – буркнул Антонио. – Нет, в убийствах она не замешана. Но она…

      – Что? – спросил я нетерпеливо. – Не убийство, так грабеж?

      – О чем ты говоришь, Джузеппе? – возмутился Антонио. – Почтенная женщина! Ладно, смотри сам… Только не думаю, что эта информация тебе что-нибудь скажет.

      Он перекинул мне через стол два листка, и я пробежал взглядом распечатку.

      Стандартные данные при заполнении полицейской анкеты, ничего для меня нового. Зачем на нее анкету заполняли? Что она все-таки… Нет, не привлекалась, даже свидетелем не проходила ни по одному делу. Тогда почему… Ага, вот, на второй странице. Исчезновение Джанджакомо Гатти. Дело открыто 2 февраля нынешнего года. В том самом месяце, когда супруги поругались, и Лючия покинула семейное гнездышко. Ну и что? После этого – не значит… Кто такой Гатти? Ни слова. Открыто дело об исчезновении. Если открыто, и если Лючия с этим делом связана, здесь должно быть сказано – каким образом. Возможно, она проходила как свидетель. Нет, выше написано… И больше – до конца страницы – о Гатти никаких упоминаний. Что все это…

      – Что это значит? – спросил я. – Кто такой Гатти? И при чем здесь синьора Лугетти, как это оказалось в ее деле, если она не проходила ни свидетелем, ни…

      – Послушай, Джузеппе, – нервно потирая кончики пальцев, произнес Антонио. Почему-то он не на меня смотрел и даже не на экран компьютера, а в какую-то точку на потолке, которая так же была связана с его мыслями, как Лючия Лугетти-Сингарелли с исчезнувшим синьором Гатти. – Я тебе скажу. Все равно ты ничего не раскопаешь, потому что, во-первых, там копать некуда, а во-вторых, наши уже копали, дело – полный пшик. Какое отношение к Гатти имеет твоя клиентка, я не знаю, может, имеет, может – нет. В досье это, как видишь, упомянуто, но есть ли тут какой-то смысл…

      – Ты можешь не говорить загадками? – придав голосу усталый оттенок («Как все это мне надоело, сейчас бы бутылочку пива…»), сказал я. – Если можешь что-то сказать, – говори. Не можешь – не стану настаивать…

      – Не в этом проблема! – воскликнул Антонио и повернулся, наконец, ко мне всем корпусом. – От этого Джанджакомо Гатти только имя и осталось – причем, возможно, лишь в этом досье и нигде больше. Я могу проверить ради спортивного интереса, но не хочется опять влезать в эту тягомотину, она мне столько нервов попортила… И я не уверен, что если опять затребую информацию о синьоре Лугетти… Ладно, проведу