Удар гильотины. Павел Амнуэль

он иногда смотрел отрывки из «Травиаты» или «Фауста» и даже получал удовольствие от пения Доминго или Каррераса (Паваротти был ему неприятен – толстый, потливый, такой же неэстетичный, как музыка «Воццека»), но заставить себя отправиться в театр не мог и не стремился.

      – Спать мы легли в половине первого, – сказал Макс.

      – Вообще-то, – добавила Хельга, – мы ложимся раньше, но в тот вечер еще посмотрели телевизор.

      – Да, – кивнул Макс. – Так что если вас интересует итервал времени от одиннадцати до половины первого…

      – Вы что-нибудь слышали в этот интервал времени? – Манн невольно перешел на стиль Веенгартенов. – Я имею в виду: кто-нибудь поднимался или спускался по лестнице или в лифте, кто-то ходил наверху, в квартире Койпера, какие-то другие звуки…

      – Вот именно – другие звуки, – подхватил Макс. – Никто не поднимался и не спускался, но в тот вечер мы не прислушивались, да и телевизор играл довольно громко.

      – И тем не менее, – сказал Манн, – какие-то звуки сверху вы слышали?

      – Да, – Макс переглянулся с Хельгой и добавил: – Будто кто-то перетаскивал шкаф.

      – Шкаф, – повторила Хельга и добавила: – Или что-то тяжелое и совсем не мягкое.

      – Не мягкое? – уточнил Манн.

      – Это не могло быть телом человека, например, – объяснил Макс. – Когда тащат тело, звук глухой, а это был такой… я бы сказал, деревянный, со стуком.

      – Что-нибудь еще? – спросил Манн.

      – Что-нибудь еще, – задумчиво повторила Хельга и добавила: – Да. В том смысле, что никто из квартиры Альберта не выходил. Я имею в виду всю ночь, а не только период времени с одиннадцати до половины первого.

      – Как вы можете быть в этом уверены? – удивился Манн. – Вы сами говорите, что спали.

      – Хельга спит очень чутко, – вместо жены объяснил Макс. – Просыпается от любого шума. Я-то сплю без задних ног, а чаще и без передних, если вы понимаете, хе-хе, что я имею в виду. У Альберта очень гулкая дверь. Она не скрипит, но захлопывается с таким шумом… Не пушечный выстрел, конечно…

      – Но я всегда просыпаюсь, когда от соседа уходят гости, – вмешалась Хельга. – А это бывает довольно часто…

      – Бывало, – поправил Манн.

      – Что? Да, вы правы. Никак не привыкну, что о бедном Альберте нужно говорить в прошедшем времени. Позавчера дверь ни разу не открывали – до утра, пока не пришла уборщица.

      – Разве нельзя открыть и закрыть дверь так осторожно, что…

      – Невозможно! Даже если придерживаешь рукой – я не пробовала, но Альберт мне говорил, когда я ему жаловалась на стук, – все равно в последний момент…

      – Понятно, – пробормотал Манн. – Никто к господину Койперу не приходил и никто не уходил, начиная с одиннадцати.

      – Точно, – в унисон сказали Хельга и Макс.

      – И господин Койпер, будучи в одиночестве, зачем-то передвигал по квартире тяжелый шкаф.

      – Именно, – сказал Макс. – Странно, верно?

      – Это было…

      – Минут