Фархад и Евлалия. Ирина Горюнова

Лалы он покачивал головой и, нарочито растягивая слова, говорил:

      – Запомни, девочка, ты здесь никто. Квартира записана на меня, а я ее могу завещать, кому пожелаю. От твоего поведения будет зависеть твое будущее. Не шути с этим. Я мог бы выразиться более жестко, но надеюсь, ты поймешь мысль, кою я пытаюсь до тебя донести. Я еще не стар и могу составить счастье какой-нибудь милой молодой женщине, а буде она окажется достойной, то и завещание составить соответствующим образом.

      Лале некуда было идти. В то время она еще не зарабатывала столько, чтобы снять квартиру. Ей приходилось терпеть. Тогда она одной из первых обзавелась мобильником, чтобы ощутить хотя бы иллюзию свободы. Ей казалось, что отец следит за каждым ее шагом, не только подслушивает ее разговоры, но и постоянно подсматривает за ней. Чудилось, что он стоит за дверью, когда она моется, чистит зубы, сидит на унитазе, переодевается на ночь… Даже шелест ночной рубашки порой звучал для нее оглушающе. Лала боялась узнать правду и, тихо подкравшись, рывком открыть дверь – вдруг это правда? Тогда что? Смотреть с отвращением в его светлые, расплывшиеся за бифокальными линзами, медузообразные глаза? Молча закрыть дверь? Но эта непонятность их акустического сосуществования стала навязчивой фобией, душащей Лалу, мешающей жить…

      Бывало, она подолгу стояла в оплывающем свете тусклых фонарей и смотрела на зашторенное окно, за которым иногда мелькал силуэт отца. Она помнила его другим: веселым, добрым, качающим на коленях и подбрасывающим вверх свою Лалочку. Его крепкие руки бережно и надежно держали дочку за подмышки… То время безвозвратно ушло. Надо было думать о настоящем.

      Отец все чаще промахивался мимо унитаза. Девушка подозревала, что нарочно. Она тщетно пыталась оправдать родного человека, но с каждым днем ей удавалось все хуже. Она не делилась проблемами с подружками, предпочитая держать всё в себе, а девчонки подозревали ее в непомерной гордыне и потихоньку отдалялись.

      Когда мать умерла от рака желудка, Лала училась в восьмом классе. Тогда ей показалось, что мир несется с бешеной скоростью в пропасть. Одна смазанная от слез картинка сменялась другой, такой же расплывчатой и несуразной. И Лала заскользила с этим миром в такт. Сначала встречаясь с парнями на несколько лет старше, потом попробовав алкоголь и табак… Хорошо еще, что ей хватило ума отказаться от заманчиво искрящегося, как снег, белого порошка, любезно предложенного очередным кавалером на очередной тусовке. Именно тогда она взяла себя в руки и оборвала практически все свои контакты. Отец стал вести себя неадекватно, хотя и регулярно ходил на работу. Лала поняла: надо поступать в институт, делать карьеру, зарабатывать… Тогда она вырвется из клетки, и ей перестанет мерещиться всякая чушь, и она не станет законченным неврастеником. Ей необходимо научиться быть жесткой, циничной и сильной. Она должна выжить. А огребать очередные проблемы будут другие. Неудачники. Не она.

      Она больше не хочет жить воспоминаниями. Да и что