Крылья для демона. Евгений Орлов

Витале! – посоветовал Ромка. Отправил в коридор посуду. Мишка, растирая слезы, попробовал ударить самосвалом. Щегла оттолкнули.

      – Не лезь! – ее столкнули на пол. – Коза, приподнимись! – Выволокли диван. Рядов опрокинул «стенку», зазвенело стекло.

      – Не надо, ради Бога, не надо. Позвоните….

      – Вот к Богу и езжай – он добрый, – съязвил Артем. Женщина поймала его глаза, Артем вздрогнул, не в силах отцепиться от черных зрачков. Ваза выскользнула, рассыпалась блестящими кубиками, а воздух липко налился в уши. Однако в голове отозвалось:

      – Поеду! За тебя замолвлю – обманул ты меня… – Детский визг вывел из ступора, Рядов отрывал от матери сына:

      – Уймись, сученок!

      Артем проморгался, подошел, женщина забито отшатнулась, посмотрев насквозь.

      – Что ты сказала? – потребовал он.

      – А?.. – не поняла она, машинально завернула паспорт вместе с иконкой в носовой платок и спрятала на груди.

      – Кому замолвишь? – надавил Артем. – Шугаешь? Передай Витале – глаз на жопу натяну, если сунется. – Женщина сплела пальцы, заломила руки. Артем попытался переорать детский рев. – Не молчи! – Она испугано заморгала. Артем не унимался. – Так и скажи своему петуху – поняла? – Поняла?! Передашь?!!

      – Да, – она обреченно кивнула. Боль скрючила ее, и женщина, осев, заплакала. – Я передам…

* * *

      Участковый нервно кусал губы. Фуражка сбилась, высокий лоб блестит капельками пота. Слесарь, исполненный пролетарского пофигизма, меняет замок. Понятые затравленно косились то на милиционера, то на женщину с ребенком: Мишка блажить перестал – размазывал сопли и жался к матери. Робко пробирались меж тюков и мебели случайные соседи.

      – Распишитесь, – участковый протянул планшетку.

      – Здесь? – женщина затравленно посмотрела на служителя закона.

      – Ниже! – буркнул тот, ментовский палец ткнул в галочку.

      – Простите, у вас не будет ручки? – спросила женщина у понятого, грузного дядьки с красной сеткой капилляров на лице. Он молча отдал дешевую ученическую ручку с обгрызенным концом. В положенном месте появилась крохотная подпись. Женщина будто повисла в воздухе. – Все?

      – Все, – подтвердил участковый. Понятой строго посмотрел.

      – Ручку верните!

      – А?.. Ой, простите! – она спешно отдала ее.

      Участковый зашуршал копиркой, выдал блеклую копию.

      – Всего доброго, – он приложился к козырьку, толкнул слесаря. – Семеныч, закончил?

      – Угу, – пролетарий проверил замок: собачка мягко пробежалась туда-сюда. – Готово, пользуйтесь. – Милиционер дождался кивка Рядова.

      – Ну, тогда порядок…

      Власть растворилась серым френчем в темноте, сгинули соседи, Рядов шушукался со слесарем – торговался из-за рубля-другого. Артем пытался поддержать Ромкино зубоскальство, но глаза, нет-нет, а возвращались к выселенцам: два плоских силуэта из черной бумаги, дрожит в руках белый прямоугольник липового протокола. Мальчишка захныкал, запросился в туалет. Женщина растерялась.

      – Ну, куда же, Мишенька?

      – Да,