Шелест гранаты. Александр Прищепенко

с сидевшими рядом коллегами. Удивляться было чему: студент заучил наизусть пару сотен страниц с многочисленными формулами! Этот подвиг, воистину достойный Геракла, пропал втуне: парню не зачли экзамен, потому что решить качественные задачи и ответить на дополнительные вопросы он не смог. Острое желание несмотря ни на что «стать ученым» привело некоторых в психиатрические клиники. Но успешная учеба еще не является гарантией успеха в дальнейшем: можно разбираться в ходе рассуждений тех, кто заложил основы дисциплины, но не быть способным к синтезу – творческому объединению их идей со своими собственными.

      Счастливчики, сочетавшие уникальную память и интеллект, встречались: один из приятелей на спор пролистал несколько десятков страниц заведомо незнакомой ему книги и потом свободно воспроизводил любой из абзацев. Я же, не обладая выдающейся памятью, на экзаменах пользовался шпаргалками. Обнаружение шпаргалки преподавателем влекло запрет на повторную сдачу экзамена во время сессии, но за все годы пришлось быть пойманным лишь раз. Избежать последствий огромных нагрузок помогали занятия спортом, выступления за сборную команду МИФИ. Не обходилось и без «спорта сильных и смелых», как на условном языке именовался преферанс. Игра в карты строго преследовалась ректоратом, да и правители страны – по давней традиции, людишки недалекие – подражали вкусам Ленина, считавшего игру в карты предосудительной, но обожавшего шахматы. Сбросить напряжение удавалось, конечно, и в каникулы, которые я проводил на спортивных сборах, а также – отдыхая с родителями (летом 1968 г. – в закарпатском селе Камьяница).

      …В тот год обстановка настораживала: в окрестных лесах стояли солдатские палатки и бронетехника, поход за грибами был чреват встречей с патрулем и нудными расспросами «откуда-куда-зачем». Однажды, боясь опоздать на автобус, идущий в Ужгород, я в спешке натянул отцовские форменные брюки, в которых он ходил по грибы. В «вароше»[23] ко мне подошел измученный поисками, одетый в гражданское, человек и, приглушенно сказав «здравия желаю», спросил, как пройти к штабу корпуса. Его ввели в заблуждение брюки и моя короткая стрижка. За обедом, рассказав о случае, я заметил тень, промелькнувшую на отцовском лице. Когда нас не могла услышать мама, он кратко прокомментировал: «В мирное время корпуса формируют только в Особый период»[24].

      В ночь на 21 августа спать помешал рев моторов на шоссе и вонь сожженного горючего – войска двинулись в Чехословакию. Их поток не прервался и утром: вперемежку шли подразделения танков Т-54/55 (не самых новых) и совсем уж раздолбанные, груженные всяким хламом, мобилизованные в колхозах автомашины. Барражировали парами фронтовые бомбардировщики Ил-28 (тоже – устаревшие). Поняв, что мне довелось стать свидетелем исторических событий, я собрал газеты за эти дни (рис. 2.1). Войска, оказывается, вводились, поскольку «…Опасность братоубийственной борьбы, которую подготовила реакция и которая была бы трагическим повторением Липан[25], поставила нас перед

23

Город (венг.). Язык жителей Закарпатья – смесь украинских, словацких, венгерских и русских слов, что отражает историю этого края, побывавшего во владении многих государств. В кофейнях бывшего Унгвара иные пожилые дамы беседовали и на немецком.

24

Когда вооруженные силы приводятся в повышенную готовность.

25

Междоусобная битва, произошедшая в 1434 г.