Стиляги. Владимир Козлов

любил одеться модно. Когда мы в то время смотрели заграничные фильмы, мы в первую очередь следили не за сюжетом, а смотрели, кто как одет из артистов. Сейчас же мы смотрим – мы не обращаем внимания, у кого какая рубашка, на какой подошве ботинки, а тогда очень много уделяли внимания этим деталям. [Тогда] это был протест против того, что тебя учат, как выглядеть, что надевать.

      Валерий Сафонов:

      [Слово «стиляга»] появилось из журнала «Крокодил». Мы – те, кто к этой категории относились, соответственно одевались и причесывались – мы себя, конечно, стилягами не называли. А это не понравилось властям, идеологам, воспитателям молодежи, и они сформулировали таким образом: стиляга. Звучит неприятно, согласитесь? [Разница большая]: «человек стильный» и «стиляга». Это уже клеймо какое-то получается. Вообще, я не думаю, что мы вообще друг друга как-то называли.

      Борис Дышленко:

      Про стиляг я услышал, когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, а сам стал стилягой лет в шестнадцать. Вернее, не услышал, а прочел фельетон «Плесень» (см. раздел «Герои карикатур и фельетонов» – В. К.). Я жил тогда в Кисловодске, учился в школе. Мое отношение к этому было тогда [негативное], как у всех. А позже, когда мне было уже лет шестнадцать, это отношение изменилось совершенно. Я уже жил в Риге, и я сам стал стилягой. Так называемым стилягой, потому что мы себя стилягами не называли, разумеется. Мы себя называли «чуваками», а девушек, соответственно, «чувихами». И нас было довольно много. Я учился в русской школе, и половина нашего класса или была стилягами, или тяготели к этому.

      Валерий Попов:

      Наверное, [слово «стиляга»] придумали все-таки власти. Это было знаковое, как знак почета… Хотя, смотря где. В школе, если стиляга, то это – все. Тебя замучают. Начнут обсуждать, трепать, нарисуют карикатуру в газете.

      По «Броду» до «Коктейль-Холла»

      Стиляжная субкультура строилась на интересе молодежи к западному миру, а прежде всего – к Америке. Вектор отношений с этой страной успел поменяться в сороковых годах несколько раз: из воплощения буржуазного империализма США сначала превратились в союзника в войне с нацистской Германией, а потом – в противника в новой войне, «холодной». Будущие стиляги выживали в голодное военное время благодаря американской тушенке и американскому яичному порошку, а встреча советских войск с союзническими на Эльбе стала одним из ярких эпизодов войны.

      Представления советской молодежи строились об Америке на том, что видели в голливудских фильмах, и на скудной официальной информации, которая с началом холодной войны приобрела откровенно негативный тон (впрочем, соответствовавший антисоветскому тону американской пропаганды): подчеркивались экономические проблемы, безработица, расизм, высокий уровень преступности в США и тому подобные вещи. Но верить в это не хотелось, потому что благодаря джазу и немногим дошедшим до СССР американским фильмам у части молодых людей в СССР создалась своя картина жизни в Америке, и даже то, что официальная пропаганда объявляло негативным,