Жизнь врача посольства. Геннадий Киселев

колхоз. Пучки всевозможных лекарственных трав, которые собирали бабушка Мария с детьми и няня. Многочисленный плотницкий инструмент: топоры, пилы, всевозможные стамески.

      – Мое богатство, – объяснил дедушка, потирая огромные руки со жгутами вен.

      Дед открывает массивную дубовую дверь на кухню и справа, при входе, видна огромная белая русская печь. На самом верху, на печи, поглядывала на нас старушка с худеньким лицом. Около печи стояла деревянная бочка для кваса с черпаком. Бабушка Мария объясняет нашей бабушке, что это няня, она помогала ухаживать за детьми, которых у Киселевых было двенадцать, и еще одного беспризорного мальчика взяли. Теперь же она заболела и излечивается на печи.

      Жили они в достатке, в магазине покупали только соль, сахар, обувь и одежду. Молоко, молочные продукты, мясо, овощи – все свое. Гуси, куры исправно несли яйца. Животные и птица никогда не болели, деревня расположена далеко от дорог. Так из года в год, до самой революции.

      Пришла революция, и жизнь в деревне остановилась. Как сказал дед Яков, будто Мамай прошел. Обидно чувствовать себя обиженным и бессильным. Но что мог сделать плотник? Как спасти разрушенное хозяйство? Да и детей не осталось. Четыре сына погибли на войне, защищая Россию, три сына подались в Москву, пять дочерей разъехались в поисках счастья по России.

      Далее мы проследовали в горницу: огромные дубовые широченные лавки, деревянный пол, сверкающий от солнечных лучей, проникающих через окно, огромный стол из толстых, гладких досок. Пообедали, поговорили о жизни, о детях и внуках, и наша бабушка засобиралась домой.

      – Остались бы ночевать, – предлагает бабушка Мария.

      Наша бабушка отвечает:

      – Летний день длинный – успеем доехать до вечера.

      На дорогу предложил дедушка Яков кваску из бочки. Мы с братом, хлебнув кваску, долго морщились и фыркали.

      – Бабушка Мария, да это у вас настоящий лимонад, даже в носу щиплет, – сказали мы восторженно бабушке.

      Дедушка рассказывает, как он готовит квас. Оказывается, все очень просто: бабушка Мария печет хлеб, остающиеся после еды корки бросает в бочку с родниковой водой – вот вам и квас. Долго две бабушки и дедушка Яков говорили о детях, пропавших без вести и погибших во время войны, оставшихся детях и внуках.

      Бабушка Мария охала и вздыхала:

      – Как же теперь без церквей жить будем? Ведь вырастут дети антихристами!

      – Да, – согласился дедушка, – очень тяжелые времена наступают, никто не знает, что будет с Рассеей.

      Так дед всегда употреблял название страны, в которой родился, вырос и живет. Поправлять его не было смысла, так в деревне Волковское говорили все. Бабушка Анна Михайловна долго потом восхищалась творчеством и умением крестьян в глухой калужской деревне. И поехали мы в обратный путь. Колокольчик под дугой уже просто позванивал, не напевая никакой песни. От впечатлений и дальней поездки мы устали и клевали носом, а бабушка, закрыв нас одеялом, продолжала управлять лошадкой. Проснувшись от тряски,