На распутье. Павел Дмитриев

было, но это значило испортить весь эффект. Поэтому из анодированного алюминия мы сделали специальные «корытца», которые должны были встраиваться в потолок вместо трех плиток. Пришлось изрядно помучиться, в дело пошли лампы ЛБ смоленского завода, с кодом цветовой температуры 735 и голубоватые ЛД на 765. Поставили их «через одну», получилось очень симпатично.

      Полы оказались неожиданно хорошими, вышла ощутимая экономия. Их потребовалось только перетрясти, плотно сбить и прошлифовать, затем покрыть паркетным лаком (долой отвратительную коричневую половую краску). Окна и двери заменили на новые, как ни странно, весьма неплохого качества. При этом выполнение программы исследований практически не прекращалось, на переезд ушла только пара недель.

      Ремонт первой очереди закончили в первых числах декабря (почти на месяц позже срока), как раз перед днем рождения товарища Брежнева[62]. Работу приехал принимать сам Шелепин. Быстрым шагом пролетел по кабинетам, не снимая пальто, задал пару вопросов из серии: «А зачем?..» – и отбыл, не выказав особых чувств. Зато в деятельный шок впал Федосей Абрамович, видимо, от сознания открывающихся перспектив по манипулированию фондами. Не зря члена Президиума ЦК КПСС он узнал еще в машине.

      За Александром Николаевичем «делиться опытом» явился Косыгин, через день прибыла бригада грузчиков – забирать производственную линию по резке ракушечника (благо, плиток успели заготовить с запасом). Мои заявления, мол, выкиньте вы ее, проще сделать новую, не помогли[63]. После этого делегации как прорвало. Был Шокин, потом набежало еще десятка три плохо знакомых партийно-хозяйственных деятелей разного уровня. Синьки эскизов технологической оснастки и элементов подвесного потолка пользовались дикой популярностью[64]. Судя по всему, строительство в среде руководителей СССР было горячей темой.

      В ожидании периферии баловался с нуль-модемом. Напряг память и соединил между собой два имеющихся COM-порта. Добился связи через них между двумя открытыми окнами стандартного HyperTerminal’а. Потратил около часа, потом коммуникационные эксперименты остановились.

      Зато озадачил кучу окрестных ученых.

      Самый серьезный вброс – панелька от жидкокристаллических часов, выпаянная из магнитолы RAVчика. Тут про ЖК в научно-популярной литературе что-то уже вовсю мелькало, американцы какой-то патент получили. Поэтому совсем уж дикой и непонятной эта технология показаться не могла. Насколько помнил принцип действия, там вся проблема, в сущности, сводилась к подбору или синтезу соответствующего материала[65].

      Значит, это не к электронщикам, а… Что есть в СССР кристаллического? Аж целый Институт кристаллографии, да еще имени А. В. Шубникова. Вот и прекрасно, нам с Анатолием туда надо попасть (без поддержки КГБ никак нельзя). Сначала в первый отдел, и уже с ответственным работником – напроситься на визит к директору, Борису Константиновичу

62

Л. И. Брежнев родился 19 декабря 1906 года.

63

А. Н. Косыгин сам был знатным экспериментатором в области дизайна подведомственных объектов. К примеру, с его подачи один из московских домов получил радикально черную «косыгинскую» стену. А. И. Шокин, в свою очередь, продавил отделку интерьеров многих зданий МЭПа мрамором и гранитом.

64

Синька – копия времен СССР на аппарате «Светокопия». Это была большая башня с кучей ременных передач, проявка велась аммиаком. Результат получался в сине-коричневых тонах. Аппарат в обязательном порядке охранялся первым (секретным) отделом.

65

На самом деле в 1963 году было запатентовано свойство ЖК изменять цвет под действием температуры. Индикаторы создали только в 68-м, а дешевое и доступное вещество – в 1973-м, группой Джорджа Грея, Великобритания.