Свет. Испытание Добром?. Юлия Федотова

академических стен носил привычную куртку эренмаркского стражника. «Хламиду» же свою (так он ее называл) сворачивал в узелок и тащил домой под мышкой – представляете, какой вид она имела в результате обращения столь небрежного?! Если бы Лизхен по просьбе того же Легивара не приводила ее время от времени в порядок при помощи тяжелого чугунного утюга, стыдно было бы и на люди показаться!

      К слову, милым именем Лизхен звали их квартирную хозяйку, полное имя – Лиза Кнолль. Была она молодой вдовой, белошвейкой по роду занятий и близкой, скажем так, подругой своего квартиранта. Отношения между ней и Черным Легиваром Йорген для себя определил как «порочные». В этом не было ни намека на осуждение, просто утверждение очевидного факта: маг не имел ни малейшего намерения брать белошвейку в жены, да и сама веселая вдовушка не спешила связывать себя узами повторного брака. Они временно любили друг друга, и только.

      Йоргену Лизхен нравилась, хоть и не отвечала его представлениям о женском идеале. Как мы помним, ланцтрегер предпочитал девушек красивых и умных независимо от происхождения оных. Так вот, как раз умом-то наша бедняжка похвастаться и не могла, была, прямо скажем, глуповата, и жизненные интересы ее не шли дальше собственной кухни и палисадника. Зато красива была настолько, что Йорген, пожалуй, простил бы ей недостаток столь незначительный, как отсутствие мозгов. Но, увы, она была женщиной его друга, и честь рода фон Раухов никогда бы не позволила ланцтрегеру встать на их пути. Однако это не мешало ему относиться к Лизхен с душевной теплотой.

      Летние испытания не прошли для Йоргена даром, а может, это перемена места сказалась пагубно – в тот год он часто болел простудой. Сам он был склонен эту хворь не замечать вовсе. Но чем-то встревоженный Легивар всякий раз, когда друг начинал чихать и кашлять, укладывал его в постель и приглашал лекаря. Ну Йорген и не возражал – какой дурак откажется прогулять денек-другой, поваляться с книгой в теплой чистой комнатке, украшенной полосатыми половиками и цветком в кадке, когда за окном дует промозглый западный ветер, рвет черепицу с крыш, а в академии профессор Кумпелль скучнейшим голосом, способным усыплять мух на лету, читает лекцию о тварях Тьмы и приемах борьбы с оными и несет при этом такую чепуху, что уши сворачиваются фунтиком! Совершенно очевидно, что седенький профессор, успевший благополучно состариться еще до прихода темных лет, за всю свою жизнь ни одной темной твари не убил, и слушать его поэтому не хочется, а хочется спать, уткнувшись носом в пюпитр…

      В общем, Йорген не без радости оставался в постели, отданный на попечение все той же Лизхен. Она поила его какими-то травами, собранными собственноручно (тем, что оставлял лекарь, она не доверяла), поправляла одеяло, теплыми мягкими губами трогала лоб, проверяя, нет ли жара, и, сидя рядом с вечным своим шитьем, тихо напевала протяжные южные песни. Это была тихая домашняя идиллия, почти незнакомая Йоргену прежде, и думалось ему в такие минуты, что у простонародья